Сегодня, совершенно неожиданно для следящего за состоянием укрытия наряда, в оперативной комнате ЗКП собрались начальник полевого отделения, он же товарищ (первый заместитель) начальника Генштаба полковник Алексей Алексеевич Брусилов-третий, товарищ (заместитель) первого квартирмейстера Генштаба полковник Николай Сергеевич Данилов-Черный и начальник Статистического отделения отдела второго генерал-квартирмейстера Владимир Васильевич Целебровский.
Закрывшись в кабинете, полностью защищенном от любых видов прослушивания, трое полковников некоторое время сидели молча, рассматривая висящую на стене карту мира, покрытую россыпью разноцветных точек на суше и миниатюрных треугольничков на море.
— Господа, известия самые пренеприятнейшие, — не ожидая разрешения начальника начал разговор Целебровский-второй. Нейтральное название его отдела обманывало многих, не подозревавших, что за этой вывеской прячется на самом деле военная контрразведка. Дело в том, что во время мятежей двадцатых жандармы сумели добиться передачи военной контрразведки под свое управление. Вот только в результате особые отделы в основном занимались поиском недовольных существующим строем в рядах армии, а не борьбой со шпионажем. Поэтому по личному разрешению Его Императорского Величества Михаила Второго в отделе второго квартирмейстера Генерального Штаба вместе с главным разведывательным отделением появилось и статистическое отделение, якобы занимающееся обработкой результатов, полученных разведкой. Кстати, кроме всего прочего оно занималось и этим, так как анализ этих данных часто позволял выявить, что конкретно известно вероятному противнику о секретах имперских вооруженных сил. И, следовательно — где конкретно надо искать утечку сведений и ловить «крота».
— То есть заговор промышленников действительно существует? Твои ребята получили конкретные доказательства? — уточнил Брусилов.
— Не документальные, к сожалению, — признал Целебровский. — Но достаточно точные…
— Учитывая информацию разведки о деятельности британской и северо-американской армий и флота, — перебил его Данилов, — напрашиваются выводы, что заговор скоординирован с нашими вероятными противниками. Предположительно можно даже вычислить дату — не позднее первого июня… Планы…
— Какие могут быть документы в таком деле, — усмехнулся Брусилов, оценив иронию Целебровского. Махнул рукой Данилову. — Подожди со своими планами, Николай. С «соседями»[12] поделились?
— Напрямую не стали, — ответил Целебровский. Собеседники понятливо кивнули. Действительно, кто же станет такой информацией делиться прямо, выдавая свою степень осведомленности и, косвенно, источники. Да еще рискуя выложить это все одному из заговорщиков. — Подкинули ниточку Третьему отделению и отдельно — МВД. Реакция пока неизвестна.
— Но я рискнул доложить до твоего подтверждения, — пояснил ситуацию с совещанием в секретном бункере Брусилов. — Евгений Эдуардович разговаривал с Его Императорским Величеством. Получено разрешение на параграф Два. — Второй параграф «Положения о Генеральном Штабе Империи Российской» предусматривал возможность внезапного нападения и потери связи с Его Величеством, начальником Генерального Штаба и Военным министром. В этом случае Полевой Отдел Генштаба получал некоторые особые полномочия и мог самостоятельно, например, привести в боеготовность воздушно-космические силы, ракетные войска или эскадры флота.
— Отлично! — обрадовался Данилов-Черный.
— Войны никто не хотел, война была неизбежна, — процитировал знаменитого германского военного писателя Брусилов. — Поэтому сейчас… Тебе Владимир задание — выдели из сорок пятого егерского силы и дополнительно прикрой Государя. Только чтобы никто посторонний не заметил, понятно? И продолжай рыть по заговору…
— Так точно, сделаем, — подтвердил Целебровский.
— Теперь ты, Николай, — обратился Брусилов к товарищу первого генерал-квартирмейстера. — Собирай всех своих из оперативного отдела по плану «Тень». Полагаю, что не позднее чем через двадцать четыре часа я получу санкции на введение «положения угрожающего войной» для воздушно-космических сил. Начинайте дорабатывать планы боевых действий с учетом новых данных. «День Д» предварительно назначаю на первое июня. Продумайте, как обеспечить наименьшую уязвимость армии и флота к «дню Д минус один». Жду вашего доклада не позднее чем через двенадцать часов, — он посмотрел на свои часы, потом на циферблат висящего над дверью хронометра.
— Заканчиваем и едем обедать.
Стрелки на часах показывали без пяти двенадцать…[13]