Культиватор недоученный, мысленно усмехнулся я.
Я вновь сформировал бесцветную магическую нить и сложил ее в тот же узор. Только теперь с плетением-фиксатором пришлось повозиться дольше.
— Лови, — я отправил новую конструкцию в сторону Астарабади. — Дня два проживет. Если надо будет еще, приходи, новую сделаю.
— Спасибо, Шахар!
Астарабади ушел, а я все прокручивал перед глазами то, как он с магией работает. По сути, принципиальных отличий от моего мира не было.
Местные придают свойства силе внутри себя, действительно еще до формирования магической нити. Но это скорее привычка. У них просто нет понимания, что в базе «чистая вода», а окрасить ее примесями можно на любом этапе, хоть в трубе, хоть в стакане. Они действуют так, как их учили, и ничего другого попросту не знают.
Если у Астарабади действительно получится бесцветная нить, то можно будет с уверенностью говорить, что технической проблемы с полноцветной магией здесь нет. Только психологическая. Ну или методическая, если ее применительно к учебе рассматривать.
Кто и зачем убрал полноцветную магию из этого мира — вопрос отдельный. Это ведь не один век нужно было перекраивать человеческое мышление, систему обучения и чистить информацию заодно.
Пожалуй, только на заре эпохи, когда цивилизация была отброшена чуть ли не в каменный век, это и было возможно.
Однако к проблеме оттока магии из Мира это отношения не имеет, похоже.
Плетения сами по себе ослабли, став одноцветными, но силы-то туда вкладывается столько же. Пробивной эффект моих атакующих плетений, например, достигается не за счет силы, а за счет комбинации свойств разных магических цветов. Плюс сложность и многослойность самих плетений. А сила у них стандартная для моего ранга.
Если грубо, я просто топор хорошо наточил, и он стал лучше раскалывать деревянные чурки при прочих равных.
В итоге потребление магами силы было и осталось одинаковым что в мою эпоху, что сейчас.
Если же взять за основу скорость оттока магии в последние сто пятьдесят лет, то цифры у меня не сходятся. У нас был куда более населенный мир, и даже в нем магов было десять процентов. А тут и людей мало, и магов всего один процент.
То есть просто в количестве магов, в абсолютных цифрах, разница будет раз в сто. Если не в тысячу.
Так, стоп.
У меня есть данные только за последние сто пятьдесят лет. Те самые, которые мне Риана в таблицу выписывала в библиотеке Академии. И как раз сто пятьдесят лет назад закончилась мировая магическая война. Именно тогда и образовались Свободные земли.
А что было до? Или это неважно, а малое количество магов в этой эпохе — это вообще отдельная проблема?
Может, отток магии из мира начался только в последние сто пятьдесят лет? А почему нет, собственно? Допускаю, что как раз магическая война что-то перекорежила на территории Свободных земель, и именно это стало причиной появления аномалий.
Вполне вероятно, раньше все работало нормально. Это логично просто потому, что только в этом случае можно было не заметить аномалий у себя под ногами. Ведь Свободные земли до мировой магической войны были густонаселенным центром страны.
Так, мне нужна расширенная статистика. За последние пять веков, как минимум.
И я даже знаю, кого я этим озадачу.
В столичный особняк я вернулся уже под вечер. Практически сразу за воротами меня встретила Андана.
Невеста сегодня была особенно хороша: распущенные светлые волосы развевались на ветру и сияли в лучах заходящего солнца, на ее серебристом сари играли отсветы заката, а большие глаза были заранее восторженно распахнуты.
Едва я вышел из машины, как она с чувством бросилась мне на шею.
— Победа, да? — тихо уточнила она.
Вопрос прозвучал практически без эмоций, как дежурный, честное слово.
— Вообще во мне не сомневаешься? — хмыкнул я.
— Нисколечко! Ты у меня самый лучший!
Я на мгновение покрепче прижал к себе девушку, безмолвно благодаря за веру в меня, и слегка отстранился.
— Сначала душ, — улыбнулся я, — потом еще полчаса на дела, и я весь твой. До самой ночи.
— До самого утра, — насмешливо поправила меня Андана.
Логично, чего это я.
Когда я вошел в свой кабинет, меня уже ждала там Асан.
С момента получения статуса аристократки китаянка как-то даже помолодела. Плечи расправились, хотя она и раньше на осанку не могла пожаловаться, взгляд стал собраннее и тверже, и во всем ее облике ощущалась внутренняя уверенность и право повелевать. Ее и старухой-то уже не назовешь. Ухоженная, знающая себе цену дама в летах.