Волосы кикиморы я изначально планировал превратить в "привязь" для духа-защитника. Но получив в подарок от Митрича готовую ловушку на астральных хищников, в духе-защитнике я уже не так уж и нуждался. А вот в духе-проводнике, имея канал на план пространства - нуждался и даже очень. Оставалась только одна "мелочь" - кроме того, что такие духи существуют, я не знал более ничего, а вероятность найти информацию о них на Земле приближалась, по моим скромным оценкам, к минус бесконечности. Так что я отложил волосы в "долгий ящик": либо изведу их все на опыты, либо сделаю духов-защитников для Генриха и Греты, в том случае, если они к концу этого года не передумают приносить мне вассальную клятву.
А вот ноги кикиморы меня поразили. Нет, что из них можно сделать костяные клинки, я подозревал, но вот их способность воспринимать и проводить магию открыла для меня такое разнообразие их возможного использования, что я на какое-то время впал в ступор.
Мастер Браувер, только увидев такое чудо, сразу, с ходу предложил мне за них сто тысяч золотом. И это при том, что он поклялся своей магией, что тоже не представляет себе, какое использование этого материала наиболее выгодно. Так ничего и не решив, я "отложил" этот ингредиент до более полного осмысления его возможностей. Мастеру я пообещал, что если я вздумаю продать эти ноги, он будет первым, кому я их предложу.
Распространение фогенной теории имело для меня как положительные, так и отрицательные последствия: так, в студенческом городке меня неоднократно пытались втянуть в растущие, как грибы после дождя, кружки и группы по претворению в жизнь положений этой теории. Главное, чего хотели добиться от меня эти прекраснодушные идиоты, это поддержка их мнения о том, что я могу, а чего не могу сделать с магией моего рода. Естественно, все советчики были мною направлены... в далёкие дали. Этим я снискал себе репутацию ретрограда и отказ продолжать со мной общение со стороны по меньшей мере двух людей, которых я бы не отказался видеть в будущем в моей свите. Положительным же стало то, что я мог задавать множество вопросов, маскируясь под исследования фогенов.
В конце сессии меня застали признаки очередного выброса. Я запаниковал, не зная, как в моём состоянии он пройдёт. Однако, мастер-ремесленник меня успокоил. Сказал, что я, естественно, не первый, кто сталкивается с такой проблемой, и предложил мне уехать на время выброса в маркизатство, "открыв" для меня истину, что там все манипуляции с собственной энергетикой должны пройти легче.
Устроившись в комнате для выбросов гостевого дома замка Ипр, в этот раз я направил весь поток энергии в семя и был поражён, с какой жадностью и скоростью этот поток был поглощён. Сам я после выброса почувствовал себя лучше. Да и резерв вырос на одну целую две десятых эона, достигнув величины пятнадцать целых две десятых.
Данный результат подвиг меня ещё на один эксперимент. Да, семечко имело связи-канальцы в моей энергосистемой и постоянно забирало от меня силу, оставляя мой резерв на грани истощения, но после выброса я стал во время своих упражнений по развитию энергосистемы целенаправленно перекачивать в него свою энергию.
Первые несколько дней вся энергия, попадающая в семя, попросту растворялась в нём, но после того, как я подобрал соотношение обычной и ментальной энергии, закачиваемой мною, от семечка стал появляться какой-то отклик. Мало того, в последние дни перед своим созреванием, семечко по моей "просьбе" отдавало назад частицы энергии, обладавшие особым свойством - они значительно укрепляли каналы. Пуская эту энергию по каналам, отвечающим за высшую магию, я добился того, что смог работать, пусть и совсем недолго, в целых три потока.
После окончания сессии я решил не возвращаться в замок Тодт, а задержаться в Брюсселе для того, чтобы не раздражаться на людей. Я планировал пропустить день рождения Ричарда и приехать на праздник Марии. Так что Ричарда я поздравил по серебряному блюдечку. Он, конечно, поначалу немного обиделся, но пребывание в замке Аликс с той же проблемой, что и у меня убедило его, что моё отсутствие - лучше, чем "вторая Аликс" на его празднике. Двадцать первого августа я связался с Марией и попросил прощения у неё, за то, что не вернусь на приём в честь её дня рождения. Стыдно признаться, но пожалуй, одной из причин такого моего решения стала обычная зависть. Двадцатого августа Аликс сообщила мне радостную для неё весть - её семечко созрело и она уже посадила его. Моё же - ещё нет, хотя я чувствовал, что в результате моих манипуляций с ним его созревание значительно ускорилось.
Воспользовавшись помощью Степаныча, я смог придать моему дому в Брюсселе абсолютно нежилой вид. Для лучшей маскировки я даже отослал свою охрану, устроив им давно заслуженный отпуск и только барон де-Рад оставался со мной. На предложение поехать, проконтролировать свои дела, барон только лениво отмахнулся: