- Серж, нам нужно поговорить.
В первый момент меня охватил уже привычный испуг, что она догадалась о том, что я не её Серж и она пришла разоблачить самозванца. Однако я тут же успокоился, вспомнив, что всевозможные проверки магии я уже прошёл и магия признала меня Ривасом. А к магии здесь относились с очень большим пиететом. Я присел в то же кресло, что и при вчерашнем разговоре с домовым, и указал Марии на место напротив:
- Конечно Мария. Не хочешь ли чего-нибудь выпить перед разговором?
- Чаю.
К счастью, я уже подглядел, как здесь делают заказы и знал, что активировать артефакт фокусом необязательно. Можно и костяшками пальцев постучать. Просто при активации фокусом, прислуга сразу видит, кто их вызывает, но поскольку я делал заказ из покоев, отданных хозяину замка, мне даже представляться не пришлось.
Чтобы не молчать, пока мы ожидаем чай, я спросил Марию о небесном шёлке. Как оказалось, этот материал производился на Грани, и поэтому был очень редким и дорогим. Причём его редкость превосходила его дороговизну. Он был необычайно красив и по желанию владельца на нём появлялись различные узоры. Некоторые любители даже специально учились воздействовать на шёлк так, чтобы он показывал определённые картины. Практической же ценности небесный шёлк не имел.
После первого же глотка чая, Мария начала исповедоваться:
- Понимаешь, Серж, когда ты не отреагировал на новость о своих родителях, я тебя поняла. Ведь твои родители... я действительно любила Елену, но она... она была разочарована тобой. Для неё выйти замуж за первородного - это как попасть в сказку. А значит, всё должно было быть идеальным. И вдруг ты, её первенец, не носишь родовой признак рода Ривас! Помнишь, ты сказал мне, что слышал, как твой отец тебя однажды назвал выродком? Так вот, Елена тебя только так и называла, когда разговаривала со Стефаном или мною. Может быть, она бы не была такой зацикленной на этом, но все её попытки забеременеть после тебя заканчивались неудачей. У неё на глазах рушилась её сказка! И во всех своих неудачах она винила тебя. Так что я думаю, даже хорошо, что так получилось, что она не увидела, что магия выбрала тебя наследником рода Ривас. Для неё это было бы слишком тяжёлым ударом. А ты... ты чувствовал такое её к себе отношение и всё время пытался доказать, что достоин того, чтобы тебя хвалили, достоин любви своей матери. Знаешь, если бы не Стефан, ты бы мог озлобиться на весь мир, а так, видя, что отец к тебе относится хорошо, интересуется тобой, ты смог перебороть Елену, отстраниться от неё. И это задевало её ещё больше: как это так, ты смеешь не обращать внимание на то, что разрушаешь своим существованием её жизнь! А Стефан... он скорее был к тебе благожелателен, а вот Елену он любил. Да и в том, что ты выродок, его убедили обе самые близкие ему женщины. Так что я понимаю, что ты чувствуешь, Серж, но постарайся выпустить эту обиду. Это очень сложно, но если ты этого не сделаешь, обида может съесть тебя. Понимаешь, когда ты рассказывал о Берлагене, я испугалась. Ты говорил об этом с таким безразличием, как будто отвечал зазубренный урок. Нельзя настолько подавлять свои чувства, Серж. Нельзя всё мерить только разумом, иначе магия убьёт тебя. Магия - это чувства, эмоции, воображение, и, если ты загоняешь всё это на задворки, подавляешь это, магии не нравится такое поведение.
Слушая Марию, мне стало искренне жаль того мальчика, который ушёл, заплатив собою за уничтожение четырех умертвий. Я понял, почему он это сделал: он считал себя не нужным и стремился доказать родителям и всем вокруг, что они ошибаются на его счёт. Правда, такое доказательство прямо таки воняло максимализмом, но кто в неполные десять лет задумывается о далеко идущих последствиях? Надо было что-то ответить Марии. К счастью, она сама подала мне хорошую идею. Я встал и обнял её:
- Мария, я уже не испытываю обиды на своих родителей. Они искупили все грехи передо мной, встав на мою защиту в Берлагене. А самое главное - я в данный момент нахожусь с человеком, который меня не оттолкнёт и не предаст. И это я знал всегда. Я рад, что ты у меня есть.
Мария вскочила и прижала меня к себе. Из глаз её полились слёзы. Я стоял, прижатый к ней и чувствовал себя распоследней циничной сволочью, хоть и действительно испытывал к Марии очень тёплые чувства как к человеку, который меня поддерживает.
***
Когда Мария несколько успокоилась, я счёл момент подходящим, чтобы "признаться" ей в том, что мои воспоминания во многом обрывочные. Она нисколько не удивилась:
- Доктор Анри говорил мне, что после таких травм, да ещё и полного магического истощения, будет чудом, если ты очнёшься и трижды чудом, если ты не превратишься разумом в младенца. Так что успокойся, то, что ты всего лишь немного забыл своё прошлое - великолепная новость. Ты оказался достаточно сильным, чтобы совершить даже не одно, а несколько чудес подряд. И я очень горжусь тобой!