Я вдохнул полной грудью. Натянул респиратор как надо, через стеклянную защиту для глаз наблюдая, как в вагон ворвались ещё два хмыря.
А я уже выхватил у трупа его нож.
Что ж, вот теперь-то повоюем.
Глава 5
Я чувствовал избыток внутренней энергии в каждом из ворвавшихся в вагон террористов. Все они одарённые. Но у них нет Метки — «сгущённая» энергия у каждого лишь под сердцем, там, где Сосредоточение.
Однако, несмотря на то что оба террориста были одарёнными, они держали в руках автоматы.
— Scheisse! — выругался я, когда дула автоматов уставились в мою сторону.
Я рванул с места, представляя, как из моих стоп выходит энергия и растекается вокруг, а потом поднимается вверх. Прямо набегу я активировал «поле».
Раздался треск автоматных очередей!
Попадая в невидимую полусферу, где господствовало «Проклятье Пространства и Времени», пули замедлялись. Там они теряли значительную часть своей убойной мощи. Но всё равно были способны пробить плоть обычного человека.
Мне же с покровом сейчас было проще принять эти пули на свою энергетическую защиту. Тратилось гораздо меньше сил и концентрации, чем если бы в меня выпустили очереди из двух автоматом без моего «поля».
— Дерьмо! — выругался на арабском террорист, справа от меня. Откинув в сторону автомат, он потянулся к рукояти кинжала, но…
Выхватить его он не успел. Я настиг обоих, и оба оказались в моём «поле».
Оба замедлились.
Я видел, как недоумение в глазах террориста сменяется ужасом. Моя энергия уже вовсю напитала лезвие моего трофейного ножа.
Террорист захрипел, когда лезвие прошибло его Сосредоточение и сердце.
Выдернув из трупа нож, я мгновенно повернулся ко второму противнику, но тот уже вновь выцелил меня из автомата и зажал спусковой крючок.
— Аркх… — захрипел я, приняв едва ли не в упор в живот половину автоматного рожка.
С-сука… Покров я удержал… Но покров — такое сложное составное умение, что удержать его — не значит стопроцентно нивелировать повреждения. Грубо говоря, покров полностью укрепляет тело. Снаружи, на коже, он крепче, чем в других частях тела. Но можно пробить его в одном месте и травмировать укреплённые органы. Притом опытный одарённый, если сохранит концентрацию, сохранит и покров, хоть и получил рану.
А можно этот покров сбить. Если одарённый потерял концентрацию, то он потерял и энергетическую защиту.
Однако, к счастью, концентрацию я удержал.
И даже шкурку почти не повредил, но…
Как же больно!
Синяк сто процентов будет!
А если бы не поле, то я б вообще сдох.
Скрипнув зубами, я схватил изумлённого врага за запястье и резко дёрнул на себя.
Лбом я врезал ему по переносице, проломив защитную маску. От газа террорист захрипел, попытался оттолкнуть меня…
Я чувствовал, как энергия внутри него скачет. Мужик едва удерживает концентрацию. Его покров заметно ослаб.
— Твари, — буркнул я себе под нос, всё ещё страдая от боли в животе. Передоз автоматных очередей — довольно неприятный недуг.
Раздражённо махнув ножом, я перерезал горло надышавшемуся газом террористу и недовольно зашагал к выломанной части вагона.
Радовало то, что Метка приятно грела тыльную сторону моей ладони от собранной с трёх трупов одарённых энергии посмертного выплеска.
В мою грудь устремился огромный каменный валун. Едва он оказался в моём «поле», валун замедлился. Я осознавал, что легко могу от него уклониться, вот только позади меня люди. В том числе и грудастая проводница.
Вряд ли кто-нибудь из них переживёт встречу с магическим камнем.
Чуть сместив вес тела, я отклонился назад. И вот когда валун уже поравнялся со мной, с силой ударил по нему снизу.
Он изменил направление и начал подниматься вверх.
А, едва покинув «поле», он ускорился и, продырявив крышу вагона, улетел прочь.
Я шагнул вперёд. В меня полетели валуны поменьше.
«Задолбал уже!» — мысленно крикнул я. Очень хотелось выругаться по-русски, но я всё ещё пытался поддерживать образ немецкого путешественника из «Цветочного братства».
Поэтому каменные глыбы длинным ножом я рубил молча.
После каждого моего удара снаряды врага обращались в пыль, а затем эта пыль исчезала.
После каждого своего удара я уверенно шагал вперёд.
Когда обстрел прекратился, я выпрыгнул из вагона на рельсы и оказался в просторном тоннеле. Его стены тускло подсвечивали старые фонари.