Владимир Поляков сделал удивленное лицо. Он уже хотел по быстрее начать расследование. Ему уже надоело задавать вопросы. Гораздо интереснее – искать на них ответы.
– Спасибо, – раздраженно поблагодарил Поляков Варвару.
– Не за что, – ответила она и поспешила уехать из дома Красновых.
ВЛАДИМИР
Элеонора Краснова оказалась крайне пунктуальной. Уже в четыре часа вечера, как ей и было сказано, сидела в кабинете Полякова и нервно перебирала жемчужинки в своих бусах. Сама она была вся в черном: черный пиджак, черная майка, черная юбка.
Следователь Поляков зашел в кабинет, опоздав на десять минут.
– Юноша! Вы, что, про меня уже и забыли?! – возмутилась Элеонора. – Вы думаете, что у меня, кроме как сидеть тут и ждать вас, и дел нет!
– Во-первых, я вам не юноша. Я следователь уголовного розыска Владимир Сергеевич Поляков, во-вторых, меня задержало начальство. И вообще, я не обязан перед вами отчитываться! Тут я задаю вопросы! Понятно! – разозлился Поляков.
– Хам! – только и смогла выкрикнуть Элеонора.
– Итак, начнем допрос, – проговорил Владимир, приготовившись заполнять протокол. – Ваше полное имя?
– Краснова, Элеонора Борисовна, – гордо ответила она.
Он быстро записал.
– Дата рождения, – остановился он.
– 1930 год, 17 июня.
Поляков быстро записал дату, а потом с явной радостью приступил к допросу:
– Элеонора Борисовна, когда вы в последний раз видели убитых?
– Когда вы ко мне подошли, сегодня утром, – ответила Элеонора на удивление свободно.
– Я имею ввиду живыми, – пробормотал Владимир и посмотрел на чайник, стоявший на подоконнике.
– Ну, во время обеда.
– Какого обеда? – спросил Владимир и вдруг почувствовал жуткий голод.
– Ну, обычного. Было два часа дня, мы сидели за столом, ели.
– Ясно. А Елена Яновна и Максим вели себя обычно?
– Ну, да. Про этого Максима я не знаю, как для него обычно.
– Как это?
– Я впервые в жизни его видела.
– Что же получается? У вашей племянницы уже и жених появился, а вы ни сном, ни духом?
– Молодой человек, вы не понимаете обычаев нашей семьи.
– Я не молодой человек, я – следователь Поляков.
Она с укором посмотрела на следователя. Называть этого парня следователем, а что еще хуже, по имени-отчеству не собиралась. Это для нее унижение.
– Молодой человек, у нас очень большая семья. И судьба раскидала нас по всей необъятной России. Часто встречаться всей семьей мы не можем. Поэтому мы придумали своего рода традицию – раз в десять лет мы все съезжаемся в родовое поместье Красновых и ровно неделю живем вместе. Мы разговариваем, рассказываем, что случилось у нас за это время.
Он удивленно посмотрел на нее.
Вот, придумали! Раз в десять лет! Я бы, наверное, уже и забыл бы давно про то, что у меня вообще была семья! – подумал Владимир и попытался сделать безразличное лицо.
– Ага, скажите, а кого вы подозреваете? – спросил Поляков и непроизвольно улыбнулся. Он сам так и не понял, почему он улыбнулся, толи из-за того, что он сам ведет настоящий допрос и все складывается пока удачно, толи из-за странной традиции семьи Красновых. Ему было сейчас совсем не до размышлений.
– Ну… вообще, в нашей семье все не нормальные!
– И при чем здесь это?
– При всем! Все они ненормальные!
– А в чем проявляется их ненормальность?
– Ну, вот, взять хотя бы Лену. Она вышла замуж за поляка, так еще и собралась принимать его фамилию!
– Ииии, что здесь не нормального? – недоумевал Поляков.
– Наш род очень древний. Адамом нашего рода стал Анатолий Краснов. Был XIX век. А Евой стала Агрипина Рудникова. Они были прекрасной парой.
– То есть вы считаете, что род Красновых должен существовать вечно? – усмехнулся Владимир.
– Да. Именно так. Единицы семей прошли через войны. А мы прошли и не разбрелись по миру! А где ваша семья?
Сердце Полякова громко застучало, так громко, что, наверное, даже Элеонора услышала этот стук. Семья – его больная тема. Его родители бросили его, когда он только родился. Больше он их никогда не видел. Да, он никогда и не искал с ними встречи. Зачем? Что он им скажет? Они ему – чужие люди. А вообще ему всегда было удобнее думать, что они давным-давно погибли. Так проще.
– Это вас не касается, – тихо и угрожающе ответил Владимир.
Он гордо приподняла голову.
– У вас еще есть ко мне какие-то вопросы? – спросила она, глядя на молодого следователя, как волк на зайца, загнанного в угол.
После этих слов Элеоноры Владимир Поляков почувствовал ужасную беспомощность. Такого он не чувствовал уже давно. Со времен детского дома. В приемную семью его взяли уже в возрасте десяти лет. Его приемные родители были прекрасными людьми, ездили на дачу по воскресеньям (она у них была практически посредине леса), пекли пироги.… Но главное – они никогда не скрывали от приемного сына правды! Мальчик всегда знал, что они – не его биологические родители. Но как бы то ни было, он всю жизнь считал их родителями. У семьи Поляковых не было своих детей. Они были тогда молоды – ему было тридцать лет, а ей – двадцать шесть. Они любили своего сына и очень быстро стали одним целым. Вскоре Владимир Поляков забыл о безжалостном поступке его биологических родителей. Вспомнил он об этом только что – спустя четырнадцать лет.