* * *
20 минут.
1200 секунд.
Столько времени прошло после казни. 18 минут назад я вошла в эту комнату и вдруг поняла, что только что, 18 минут назад свершилась предпоследняя казнь.
Как сложно понять время! Когда ждешь чего-то с нетерпением, кажется, время стоит на месте, но когда время того, чего ты ждал, пришло, оглядываясь назад, понимаешь, что время пролетело. А вот когда не хочешь чего-то, все наоборот. С точностью наоборот. И только в часы спокойствия понимаешь, что время всегда течет одинаково.
Мне, Маргарите Туровой, понять это было очень сложно. Моя жизнь была переполнена желанием мести. Желанием увидеть страдания этой семейки, увидеть, как по их телам стекает темная, почти черная, кровь.
В этот раз все было совсем не так, как прежде. Во время совершения казни я только и думала о том, что следующей ночью я завершу акт отмщения. И что дальше? Ведь месть и была смыслом моей жизни. Моей мечтой, моим счастьем, к которому я всю жизнь стремилась. И как страшно все это потерять. Какого это, жить не имея смысла своего существования?
Придя работать в журнал "Ресторан" я не сомневалась, что там-то времени много у меня не отнимут. Я по-прежнему, приходя с работы, домой, не ела, не смотрела телевизор, а доставала свою книжку с планом убийств и дальше продумывала убийство. А вообще я неделю могла ничего не есть. Все выходные я сидела и думала, как и когда их лучше убить.
РОЗА
Слезы стремительно текли по ее щекам. Она вытирала их руками, но они все равно текли. Она не умела плакать «красиво», беззвучно, когда глаза наполнялись слезами и те в свою очередь красиво стекали по щекам, как в фильмах. У нее было все иначе. Слезы текли градом, глаза опухали и краснели, все лицо краснели, плакала она всегда очень громко, тихо просто не получалось. Вот и сейчас было то же самое. Она видела свисающее, обезглавленное тело Марты. Роза присела на ступеньку, чтобы не упасть, а потом привычно позвала Настю. Только потом вспомнила, что и Насти нет в живых. Было ужасно страшно, но уже привычно. Было странно, происходит убийство, убивают твоего родственника, а тебе не так уж и страшно, потому что ты к этому уже чуть-чуть привык. Роза всегда думала, что привыкнуть к таким вещам не возможно, но выходит – возможно?
– Мама! – закричала Роза сквозь истерические рыдания и вдруг неожиданно осознала, что они с Дарьей остались во всем этом родовом поместье одни.
Дарья спустилась по лестнице к Розе. Она была в пижаме и увидев очередное обезглавленное тело родного человека, заплакала.
– Мам, когда это закончится? – сквозь слезы, уже безнадежно спросила Роза.
– Остались мы вдвоем, – констатировала Дарья, – Полагаю, все закончится этой ночью. Кто останется жив, тот и маньяк. – Дарья зловеще улыбнулась. – А я не хочу умирать в ближайшее время.
Роза повернулась к Дарье.
– Ты убийца? – настороженно спросила Роза и незамедлительно встала.
Дарья рассмеялась.
– Перестань ломать комедию, – произнесла Дарья и пошла на второй этаж, – позвони следователю Полякову, а то я звоню, звоню ему в пять часов утра, он меня уже, наверное, возненавидел!
Дарья скрылась на втором этаже, а Роза испуганно пошла в кухню, где оставила свой телефон вчера.
Владимир Поляков уже явно не спал. У него был бодрый и доброжелательный голос. Роза даже немного пожалела, что так нагло разговаривала с ним на допросе. Он сказал, что отправит на место преступления Рыкова. Роза положила трубку и поспешила зайти в свою комнату и закрыть дверь на ключ. Ей было страшно. Получается, убийца – один из них. Значит, это ее мать – Дарья.
ВАРВАРА
Питер, в отличие от Парижа, встретил ее ярким утренним солнцем. А в аэропорту ее встретил Дмитрий Зубов, видеть которого она сейчас совсем не хотела. Ведь ей придется сейчас серьезно поговорить с ним, а ей этого не хотелось. После этого разговора они не будут больше друзьями. Если он уйдет, друзьями, как сейчас, они не будут. Если он все поймет и останется другом, между ними всегда будет некая неловкость, напряжение.
– Привет, Дим, – испытывая определенную неловкость, поздоровалась Варвара.
– Привет, – произнес он, взяв у нее чемодан. – Ну, как съездила? Чего-нибудь узнала?
– Да, много чего интересного, – устало проговорила Варвара, ища глазами машину Дмитрия. – А где твоя машина? – наконец спросила она.