— А я все смотрю и думаю — земляки. Шимилорцы, — говорил он, отложив гармошку. — Сам-то я родом из Блафеона. Но уже лет пятнадцать как обосновался в Норранте. У меня сын в пограничниках служит, вот, выбрался навестить.
Тмеза совершенно не волновало, слушают его, или нет. А нам было жаль прогонять болтуна, да и куда от него денешься на плоту? К тому же выяснилось, что неподалеку от Миллальфа, на хуторе, живет его свояченица, поэтому он хорошо знает тамошние места.
— ... местечко то еще, — качал головой Тмез. — Без проводника не обойтись. Клянусь великим Шаном, либо в болоте застрянете, либо Пегль с дороги собьет. Кстати, я бы мог вас отвести. А что? Ну, потеряю дня три-четыре. Так хоть денег заработаю, сыну на гостинцы.
— Нет, приятель, благодарствуем, — покачал головой Бар. — Езжай спокойно к своему пограничнику. А мы на Виско найдем проводника.
— На Виско-то с вас запросят втридорога, — обиженно ответил Тмез. — А я бы за арен довел до самых ворот Миллальфа.
— Ничего, авось не разоримся, — заявил Бар.
— Что-то ты, Бар, совсем забыл субординацию, — неожиданно сказал Денис. — Вот уже и хозяйскими деньгами распоряжаешься. Ты действительно хочешь поработать на нас, Тмез?
— Да я не навязываюсь, — надулся гармонист.
— Постойте, командир, — не выдержал Бар, — зачем он вам сдался?
— Будешь нашим проводником, Тмез, — твердо заявил Денис. — У ворот Миллальфа получишь полтора арена. А ты, — он обернулся к Бару с ледяным спокойствием, — знай свое место, слуга.
Бар едва заметно усмехнулся в усы, пожал плечами и молча отошел к лошадям.
— Ты чего, командир? — удивился Сэф. — Может, он и нагловат, этот Жаннин оруженосец, но порой дело говорит. И потом... Мы же сейчас одна команда.
— Вот именно — команда, — жестко бросил Денис. — А меня вы выбрали командиром. И наверное, не для того, чтобы решать наши проблемы в непринужденной беседе. Давайте этого не забывать. Я отдал приказ, будет так, как я сказал.
Он отпихнул ногой вещевой мешок и отошел на другой конец симмы.
Я была удивлена и расстроена. Конечно, жаль Бара, но Денис прав: по шимилорским меркам, мой слуга ведет себя с нами, «дворянами», слишком уж запанибрата. Говорит, когда его не спрашивают. Решает за нас наши проблемы, хотя ничего в них не понимает. Надеюсь, Бар усвоил урок. Лишь бы Денис не держал на него зла. А вот и он — сидит по-турецки лицом к реке. О чем он думает? Я подошла к нему и обратилась, как всегда, без имени:
— Послушай, ты действительно считаешь, что этот Тмез будет хорошим проводником?
Денис поднял на меня глаза — встревоженные, усталые.
— Не знаю, — неожиданно ответил он и тяжело вздохнул. — Понимаешь, мне надоело быть как бы номинальным командиром. Там, на войне, я был сержантом. Невеликое начальство, но я успел понять: если не заставить людей подчиняться, они сядут тебе на голову. Бар очень мудрый и опытный человек. Иногда мне кажется, что он в чем-то превосходит меня, землянина. А этого Тмеза я вижу впервые — впрочем, как и он. Ты можешь считать это самодурством, наверное, так оно и есть. Но у меня просто нет обратного пути. Отступить я не могу. Мне очень важно, чтобы сейчас был выполнен мой приказ. Тем более, я все еще раз взвесил и считаю, что прав. Хотя бы в том, что деньги сэкономим. А перед Баром я обязательно извинюсь — когда мы все будем в безопасности. Ну, не дуйся на меня. Мы же с тобой старые друзья!
И он посмотрел на меня с затаенной усмешкой, так что мне снова оставалось ломать голову, шутит он или говорит всерьез. К чему я затеяла этот разговор? Денис, чего доброго, мог подумать, что я просто ищу повода сблизиться с ним. Я уже хотела вернуться к остальным, как вдруг заметила поравнявшуюся с плотом очередную рыбачью лодку. Прикрыв глаза ладонью от солнца, я наблюдала за тем, как рыбак тянет из озера свою добычу. Чем он привлек мое внимание? Может быть, одеждой. Рыбак был облачен в дорогой шимилорский плащ — в Норранте такие не носили. И вообще, было очевидно, что он рыбачил не ради заработка или пропитания, а ради удовольствия. Сняв с крючка маленькую рыбку, он покрутил ее в руках, потом швырнул обратно в воду. Глотнул молока из кувшина, пролив немного на ворот шерстяной фуфайки. Широким жестом вытер губы. И вдруг, словно почувствовав мой взгляд, повернулся к нам. Изумрудная искра сверкнула и погасла в его глазах.
— Фрамат, — спокойно подтвердил мои мысли Денис. — Их сиятельство на отдыхе.
Его слова меня покоробили — скорее, такое можно было услышать от Сэфа. Мне, напротив, привязанность фраматов к Лаверэлю казалась очень трогательной. Но затевать дискуссию я не стала. Не стала и привлекать внимание остальных к отдыхающему фрамату. Наверняка галактическому скитальцу не понравилось бы вмешательство в его инкогнито. Симма давно оставил лодку позади, а я все смотрела на удалявшуюся фигуру рыбака.
Мы высадились на берег озера Виско перед закатом. Поскольку у нас уже был проводник, необязательно было заходить в деревню, и мы доплыли на симме до того места, где Гленса впадала в озеро. На этом настоял сам Тмез.
— Я всегда так делаю. Так получится короче. Если, конечно, не боитесь ночевать под открытым небом.
Мы, естественно, ответили, что нам не привыкать.
— Впрочем, для гарсин мы что-нибудь придумаем, — добавил Тмез.
Действительно, расторопный гармонист привел нас к рыбацкой лачуге на самом берегу. От нее в озеро уходили длинные мостки, вокруг которых плавали огромные водяные лилии. Лачуга пустовала, и дверь была нараспашку.
— Постоянно здесь никто не лсивет, — пояснил Тмез. — Осенью рыбаки приплывают, а сейчас нам послужит. Устраивайтесь, гарсин! Давайте я отнесу ваши вещи.
Тмез хотел снять со спины Помми мой вещевой мешок, но Бар решительно отстранил его.
— Не шустри, приятель. Тебе за это не платят.
— Да пожалуйста, я просто хотел помочь, — пожал плечами Тмез. — Я вас на ночлег привел, а сам пойду дорогу проверю, пока совсем не стемнело. Весь месяц Каштана здесь шли проливные дожди. Если дороги еще не просохли, надо будет огибать болото холмами.
Положив гармошку у стены лачуги, он скрылся в наступающих сумерках.
— Ты чего это, Бар? — улыбнулась я, когда вслед за слугой зашла в лачугу. — Ревнуешь, что ли?
Тот, прищурившись, загадочно произнес:
— Держитесь от него подальше, гарсин.
Наверняка Денис сильно задел самолюбие моего слуги, и тот теперь будет придираться к Тмезу по любому поводу. Наверное, я сама в этом виновата, избаловав Бара. Я-то воспринимала его как равного и не считала зазорным прислушиваться к его советам. Но сейчас в нем, конечно, просто говорила обида.
Делить лачугу мне предстояло с Нолколедой. Однако нам пришлось уступить свои «хоромы» принцу. Мальчик снова жаловался на нездоровье:
— Меня что-то укачало на плоту, господа.
— Ваше высочество, да какая качка? — удивился Сэф.
Денис посмотрел на принца с явной тревогой:
— У вас что-то болит, ваше высочество?
— Нет, не волнуйтесь, Фериан, — улыбнулся Лесант. — Просто моряк из меня никудышный. Завтра я буду в порядке.
— Идите в дом, ваше высочество, — предложила я. — Мы все равно еще не ложимся. Будем шуметь, болтать, не дадим вам выспаться.
Помявшись немного, принц согласился. Бар после выволочки, полученной от Дениса, счел благоразумным остаться при лошадях. Тмез еще не вернулся со своей разведки. Так что мы, агенты, остались без посторонних ушей. Горел на берегу костер, в котелке кипел тач. Редкая возможность обсудить наши дела! Все чувствовали, что надо начинать разговор, но никто не знал, о чем. Сэф уловил общее настроение.
— Ну что, господа земляне, может, помечтаем? Например, о том, что мы будем делать с нашими миллионами, когда вернемся? Вот ты, Леда. Тебе уже пора об этом думать. Как говорится, скоро дембель!
Сейчас эта безумная опять раскричится про конспирацию. Зачем Сэф ее провоцирует?
Нолколеда действительно глянула волком, всем видом показывая, что тема эта неуместна.
— Ладно, не хочешь — не говори, — успокоил ее анапчанин. — А вот я, например, махну за границу. Буду жить там, где всегда тепло, у самого синего моря. Где-нибудь в Италии, а может, еще лучше, в Калифорнии... У меня будет сеть ресторанов, казино... Может быть, я назову это «Лаверэль». Если, конечно, фраматы не сотрут нам память. А ты, командир?