Вдруг со стороны леса показалось какое-то смутное движение — как будто тени облаков скользили по траве. Постепенно они приняли облик полупрозрачных зеленых существ — обычные дети, мальчишки и девчонки, если бы не стрекозиные крылышки за спиной... Они медленно приближались к заветному котелку.
— Как бабочки или осы, на сладкое слетаются, — удовлетворенно прошептал Бар.
Вот хорошенький мальчик лет десяти подлетел к лачуге. Зеленые локоны вились вокруг тонкого, остроносого личика с огромными глазами. Хрупкие ручки цепко обхватили котелок, стеклянные крылышки опустились за спиной... Мальчик сложил губы трубочкой и выпустил длинный зеленый язычок. Втянул в себя компот, зажмурился от удовольствия... Сквозь колышущуюся субстанцию его тела видно было, как слетаются к лакомству остальные.
Бар неуловимо стремительным движением метнулся вперед и набросил на мальчика одеяло — как будто бабочку накрыл сачком. Пойманное существо отчаянно забилось под его руками, остальные с оглушительным щебетом рванулись прочь, загудели маленькие крылья.
Мы сбежались посмотреть на добычу. Из-под одеяла торчала только кудрявая голова с испуганными глазищами.
— Вот, господа, это и есть Пеглево дитя, — заявил мой слуга. — Лесной народец, безвредный, но очень любопытный и шаловливый. Зачем вам понадобились лошади, горе мое?
Пойманный разразился сердитым щебетом.
— Ругается! — весело сказал Бар. — А вот я тебе крылышки-то поотрываю! Посмотрим, как тогда будешь порхать, мерзавец! А ну, быстро свисти своим, чтобы вернули лошадей — всех до единой! Поиграли, и будет. Вернете лошадей — я тебя отпущу.
— А если они не захотят его выручить? — спросила я, кивнув на притихший лес.
— Еще как захотят! — уверенно ответил Бар. — Эти существа — самые древние жители Лаверэля. Когда-то, наверное, только они и жили. Еще до Раскола. Их не так уж много осталось. Стаи Пеглевых детей держатся вместе многие сотни и тысячи лет. Так что они очень привязаны друг к другу. А что пакостят... Так поживешь с ихнее, не так заозорничаешь.
Существо тем временем жалобно свистало, смешно выпячивая губы. Мне было жаль этого красивого ребенка... Пеглево дитя, которому от роду много тысяч лет — вот почему глаза у него совсем не детские, не шаловливые...
Послышалось ржание, и из лесу выбежали кони. Все были целы, последним скакал Буррикот. В лошадиные гривы и хвосты были вплетены ромашки, а на шее моей Помми красовался венок из ярко-пунцового клевера. Сэф с Денисом ловили лошадей, надевали на них уздечки. А на опушке снова замелькали прозрачные фигурки. Пеглевы дети напряженно ждали, когда мы отпустим их собрата.
— Лети восвояси, приятель, — Бар сорвал с мальчика одеяло. Тот робко пошевелил крыльями, свесив руки и ноги, взмыл в воздух и вдруг состроил нам проказливую рожицу. Его друзья торжествующе защебетали.
— Котелок не будем выливать, — сказала я. — Когда мы уедем, пусть возвращаются, допьют.
В этот момент из лачуги вышел принц Лесант.
— Смотрите, что я нашел, господа!
Денис взял у него круглую серебряную бляшку на разорванной цепочке — нагрудный знак. Круг был поделен пополам. Две половины лица — уродливая и прекрасная. Модит!
— Мускары, — посуровел лицом Денис.
Словно в подтверждение его слов, из леса донесся знакомый, леденящий душу вой.
2.Предательство
— Вот что, любезный Тмез, — обратился Денис к проводнику. — Похоже, по пути в Миллальф нам угрожают не только дикие звери и болота. Кое-кто охотится за нами. Коли ты откажешься идти с нами, это будет понятно...
Тмез любовно погладил верную гармошку.
— Да мне-то что? Раз взялся — отведу вас, как обещал. Вот только добавьте пол-арена за риск.
— Договорились! — засмеялся Денис. — Ну что, господа, по коням!
После недавнего приключения лошади остались совершенно невредимы, только очень взбудоражены. Я попросила Чаню выяснить у моей Помми, что такое с ними делали Пеглевы дети. Оказывается, лесные проказники пытались научить наших лошадей летать, и вроде как это было не безнадежное занятие...
Мрачные это оказались места — леса кунста Ленсатт. На заболоченной почве росли только елки в лохмотьях серебристого лишайника, напоминая неопрятных, выживших из ума старух, и многочисленные грибы. Я сразу записала их в ядовитые. У съедобных грибов не бывает таких тонких, изогнутых ножек, конусообразных шляпок, а главное, от них не может исходить мертвенное голубоватое мерцание.
Лес постепенно превращался в сплошное болото, через которое была проложена гать. Бурая вода заливала деревянный настил. Лошади скользили, застревали копытами между бревнами. Боясь, что кто-нибудь упадет вместе с конем, Денис велел нам спешиться, и я сразу же выяснила, что левый сапог у меня течет. Хлюпая болотной жижей, я с отвращением чувствовала, как сползает холодный намокший чулок. А тут еще принялся моросить дождь. Сплевывая с губ намокшие волосы, я шагала, ведя в поводу Помми, и проклинала тот день, когда отправилась в это путешествие. Болота умели нагонять безнадегу... Я впервые подумала, что мы можем и не вернуться в Вэллайд.
Размышляя таким безрадостным образом, я сама не заметила, как поравнялась с Денисом.
— Устала? — спросил Денис. Что ж, командиру положено заботиться о подчиненных.
— А ты как думаешь? — не слишком любезно ответила я. Еще немного, и я научусь огрызаться, как Нолколеда...
— Помнишь, как мы с тобой гуляли по Невскому?
Мое сердце гулко заколотилось от неожиданного воспоминания о том нашем единственном вечере, который позволял мне питать туманные надежды.
— Было холодно, в лицо дул ветер со снегом. А потом мы зашли в кафе...
— «Трубка мира», — кивнула я, замирая от ожидания.
— ... И там было тепло. Никогда не научишься ценить тепло, пока как следует не замерзнешь. Я это к тому, что в Миллальфе целую неделю будем только есть, спать и греться. Представь себе, как это будет хорошо!
Денис закончил поучительной, начальственной ноткой. Воспоминание, соединяющее нас, померкло. Но я еще не потеряла надежды превратить этот разговор в какой-то новый этап наших отношений.
— Я вчера вечером так глупо себя повела, — сказала я. — На самом деле, мне очень жаль Нолколеду. Она мужественная женщина.
Денис ничего не ответил, только бросил на меня взгляд через плечо. Знакомая грустная насмешка темных глаз... Конечно, он все понимает — что я бешусь из-за его нелепой свадьбы, ревную... Мне стало стыдно.
— Ты бы помирилась с Ледой, — вдруг очень серьезно сказал Денис.
— А я с ней не ссорилась! — с вызовом ответила я, хотя прекрасно поняла, о чем идет речь.
— Каждый ваш разговор грозит перерасти в ссору, — вздохнул он.
— Ты приказываешь мне как командир? — холодно поинтересовалась я.
— Нет. Прошу, как друг. Ее... И твой.
— Зачем ты женился на ней, Денис?
Я задала давно мучивший меня вопрос и наконец выговорила имя.
— Я командир и отвечаю за нее. Если бы ты попала в подобную ситуацию, я сделал бы то же для тебя. Но ты ведь хотела спросить о другом.
Снова мимолетный насмешливый взгляд. Ему любопытно, как я буду себя вести... Чертов доктор, Пеглево отродье, неудавшийся хирург, вот только не надо препарировать мне душу!
— Да, ты прав, — спокойно сказала я. — Я хотела спросить, что ты сейчас об этом думаешь. Каковы твои планы и прочее...
Я ожидала, что он спросит: «А тебе-то что?» И тогда бы я спокойно сообщила: «Я тебя люблю». Потому что замучила меня эта экзистенциальная недосказанность! Но Денис так же спокойно ответил:
— Когда мы доставим принца в Вэллайд, я должен буду вернуться в Дикие земли. Фраматы очень четко обозначили свою позицию по этому поводу. Леда сказала, что поедет со мной. Понимаешь, ей очень тяжело и одиноко. Таковы мои планы.
— Но уже через три года она вернется на Землю! Она же сказала, что не останется здесь!
— Я знаю, — кивнул Денис.
— Тогда зачем тебе это нужно? Не понимаю. Что за благотворительность? Ты что, влюблен в нее?