— Сделай скрипт, и даже я смогу внедрить его в артефакт, — возразила Тамара. — С реализацией проблем не будет. Я хитро буду продвигать «Нимфу» через своих знакомых подружек в университете, расписывая ее достоинства, что, кстати, правда. Через полгода весь Петербург начнет упрашивать меня достать накопитель.
— Амулет-накопитель не единственный продукт на рынке, — возразил Никита. — Подобные вещи периодически появляются в продаже. Но ты права, «Нимфу» можно продвинуть с наименьшими затратами. Возьмете на себя часть хлопот — обеспечу деньгами, помогу с реализацией. Может, и в армии пригодятся. Скрипт создам, так уж и быть. Но, так-то, ваше дело не за столом корпеть, а управлять. А то я вас дома больше не увижу. Придется тогда еще одну жену привести…
Он едва успел нырнуть под стол, уходя от спрессованного магией воздушного «молота». Почувствовав на затылке треск волос от нестерпимого жара, Никита пожалел о своих словах. Чуть прически своей не лишился. Выждав несколько секунд и успев потушить начавшую тлеть скатерть простым «водным» плетением, он встал с колен и взглянул на сердитых красавиц.
— Назаров, ты неисправим, — холодно сказала Тамара, спокойно попивая чай. — Как в тебе умещаются мальчишество и взрослость, не понимаю.
— Действительно, — поддержала ее Даша, но в глазах плескался смех. — Ты какой-то торопливый стал.
— Виноват, не уследил за языком, — Никита обогнул стол и по очереди поцеловал своих Валькирий в щечку. — Пойду-ка я спать. Завтра дел невпроворот. С утра съезжу в «Изумруд», потом загляну в поселок. И да, надо бы табличку в усыпальницу матери установить. Послезавтра планирую устроить прощальную трапезу.
Тамара посерьезнела и кивнула головой. Здесь шутки уже были неуместны.
— До вечера не ждать? — на всякий случай спросила она. — Тогда выбери время, чтобы подъехать к лаборатории. Мы там будем. Не стоит откладывать вопрос по Даше в долгий ящик. Уже волна дурацких статеек поднимается. Дворянство пока молчит, гадая, чем закончится твоя эскапада насчет многоженства. Боюсь, если и родовитые Семьи заговорят, ты весь Петербург на дуэль вызовешь.
— Константин Михайлович не грозился меня убить? — улыбнулся волхв.
— Ждет удобного момента, — невесело посмотрела на него Тамара. — А ты бы не рассчитывал на свою удачливость, а подготовился к встрече с неотразимыми аргументами. Иначе мы потеряем протекцию Меньшиковых.
— Мой самый мощный аргумент — Даша, — кивнул на девушку Никита. — Я очень надеюсь, что княгиня узнает в ней реинкарнацию какой-нибудь родственницы.
Глава пятая
Рим, август 2013 года
Луиджи Гроссо
Бодрое журчание фонтана Делле Баньянти, наполнявшего кристально-сверкающей водой свою базальтовую чашу неподалеку от Кофейного Дома, нисколько не царапало слух двум мужчинам, расслабленно сидевшим на открытой террасе и изредка попивающим из тончайших белоснежных фарфоровых чашек ароматный напиток. Они встретились совсем недавно, и пока обходились кофе и сигарами. Точнее, курил собеседник Луиджи — коренастый, плотно сбитый мужчина с рублеными чертами лица, вдобавок ко всему загоревшему под жарким южным солнцем. Судя по красноватому оттенку кожи на узком орлином носу, еще и обветренному. Толстая сигара «Черный Дракон» изредка перекочевывала из одного угла рта в другой, после чего ложилась на стеклянную пепельницу, и мужчина, лениво протягивая руку к чашке, делал пару глотков.
Луиджи не торопил крепыша в белой рубашке, а лишь с любопытством изучал каждое его движение, для умного и проницательного человека многое говорящее. Джеймс Маккартур, как себя назвал при встрече мужчина, был одним из ведущих специалистов по Средней Азии, Закавказью и Ближнему Востоку. Но Луиджи было точно известно, что Маккартур избрал в качестве своей специальности. Агент влияния, вербовщик, разведчик, а при случае — человек с огромным опытом диверсионной работы.
Для Гроссо Маккартур оказался нужен в другом качестве. Он должен был подсказать, на каких направлениях лучше всего заставить неуступчивого клиента сдать свои активы, подписать нужные бумаги, войти в большой пул агентуры.
— Итак, я вас внимательно слушаю, мистер Гроссо, — голос у крепыша оказался на удивление мягким, бархатистым и слегка раскатистым, словно далекий гром на ясном небе. — Вы меня достаточно изучили по каждому движению рук, мимике лица и моим пристрастиям?