Виктор постучал. Служитель храма еды небрежно тронул табличку и отвернулся, полный равнодушия.
- Папаша! - требовательно позвал Виктор. - К тебе гость с невестой!
Швейцар угрожающе задрал бровь, но выражение его лица вдруг изменилось. Будто околдованный, выдвинул засов и подобострастно пригласил войти.
Зал, одетый в гранит, сиял. Женщины на шестах трясли грудями, ножки взмывали вверх, мужчины восторженно выли, а почтенные матроны с пониманием относились к своим поднакачавшимся спутникам. Обслуживание удивило Сюзанну. Заказного омуля в майонезе, фрукты и мартини официант подал так скоро, что казалось, он вынул все это из фрака волшебным образом.
Она окунулась в сказку. Вино давало о себе знать. Виктор, как хорошо в Петербурге! Она танцевала, танцевала, танцевала с чужими мужчинами, жеманясь и кокетничая, посылая воздушные поцелуи Виктору. А тот кивал, довольный, что доставил ей приятность.
Все было замечательно. Один только раз за вечер Сюзанна поледенела. Когда официант в очередной раз удалился, нечаянно заглянула в глаза Виктора, и увидела взор, который тот не успел погасить. Там был холодный красный огонь при полном бессмыслии!
Вино впрочем делало свое дело. Сюзанна успокоилась и забылась. Танцовщицы опускались на колени Виктору, щебетали глупости, пили шампанское на брудершафт и целовались. О! Сюзанна не ревновала! Оставаясь вдвоем, он шептал ей ласковые слова, а под конец сказал загадочное и непонятное:
- Сегодня твоя ночь! Последняя!
Смысл сказанного не доходил до Сюзанны. Было весело, пьяно, сытно. Музыка, аплодисменты, дурманный дым дорогих сигарет, цвибельклопсы, официанты и прочая и прочая.
В гостиницу ехали таксомотором, Сюзанна склонила голову на плечо Виктора и блаженно дремала. А Виктор, невесть откуда вынувший пачку завтрашних газет (из рукава, что ли?!) еще пахнувших типографской краской - принялся их внимательно рассматривать. Некоторые вызвали удовлетворение. Он изучал статьи и одобрительно хмыкал.
В отеле, в номере седьмом, были мраморные простыни и пакистанские наволочки, паркет, дубовые гардины и плюшевые занавеси. Сюзанна глянула в окно. Вдали сверкал освещенный купол Исаакиевского собора.
- Небесная красота! - сказала Сюзанна. - Исаакий великолепен!
Виктор включил телевизор. Сюзанна разделась и в сорочке отправилась в ванную. Плескалась долго, наслаждаясь струей прохладной воды, белизной кафеля, своим молодым, красивым телом. Любовалась собой в зеркалах, закидывая распущенную косу на прекрасный лоб.
По телевизору передавали новости. На экране творилось невообразимое. Мелькали искаженные злобой лица, сверкали кулаки, строчили автоматы и грохали пушки. Крики и мат изобиловали в динамиках. Драка сменялась дракой. Людоеды, насильники, убийцы, самоубийцы, нанятые убийцы, кровопийцы и кровососы, смердящие трупы, предатели. Какая-то и почему-то железная дорога (телевизионный коллаж), мчащийся поезд, спереди и сбоку могильные кресты, конец света и невесть что ещё. Смаковал программу знаменитый в России Алексей Талансков.
Виктор впился в экран.
- На-а-шш! - рычал он, напрягаясь до хруста в суставах. - На-а-шш!
Виктор трепетал от возбуждения, красные глаза излучали мертвый блеск. Он сгреб валявшиеся на полу газеты.
- Наши! Наши! - и рык его вдруг превратился в тихое мурчание.
Вошла нагая Сюзанна, пахнув духами, весенним ароматом.
- Хороша! - восхитился Виктор, падая в хрустящую, подкрахмаленную постель. Возбуждение уже отпустило его. - Божественна!
- Я хочу быть твоей. У нас впереди ночь.
- У нас впереди - дальняя дорога. - мягко поправил Виктор, любуясь Сюзанной, её округлыми формами, торчащими бугорками грудей.
Она прилегла возле него.
- Что ты? Какая дорога? Здесь хорошо!
- Нам нужно в Москву. Нас ждут. Скажи, сколько теперь времени?
Сюзанна достала золотые, подаренные им, Виктором, часы - ответила.
- В дорогу! - Виктор был строг и решителен. - Мы не должны опаздывать! Но прежде открою секрет. Здесь происходит инаугурация! Это историческое место! А мы миссию по подготовке к инаугурации выполнили!
Сюзанна ничего не успела спросить. Под воздействием Виктора, её будто обволокло туманом, она стремительно теряла вес, её подхватило сквозняком, сознание рассеялось и больше ничто не волновало. Наступили покой и блаженство.
Они вынеслись в окно, на воздух. Вокруг Исаакиевского собора возвышалась невидимая стена, о которую Сюзанна ударилась, не чуя боли. Она набрала разгон и вновь попыталась пробиться сквозь стену, и вновь, и вновь - но стена отталкивала её, пружинила, отбрасывала назад. Виктор был далеко и призывал не отставать. Тогда она изменила маршрут, пролетев вдоль берегов Невы, над самыми мачтами крейсера Аврора.