Эдичка - отзывчивый и добродушный парень, интересовался здоровьем Августа, сочувствовал ему и успокаивал. До редакции оставалось немного. Они плелись по бульвару и их забрызгивало водой из поливальной машины.
Над подъездом старинного трехэтажного здания, построенного при царе Горохе, висела черная вывеска:
РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ
"ВЕСТНИК"
Станиславский с Эдичкой разбрелись по местам. Эдичка - налево, в мастерскую под лестницей, Август - прямо, на второй этаж. В кабинете работало четверо: Саша Невклюд, Игорь Сыроедов, Маша Витальева и Станиславский. Его стол находился у окна, в свободные минуты он наблюдал за движением бульвара, за потоками машин. За гуляющими парочками, фланирующей молодежью, за энергичными бизнесменами, за озабоченными домохозяйками - все это вызывало интерес. Кое-какие лица начал узнавать, например, господина с дипломатом, в солнцезащитных очках и в соломенной шляпе. Он проходил трижды в день: в половине десятого, в половине первого и в семнадцать тридцать. Ни разу за шесть лет не было случая, чтобы он изменил заведенному правилу. И Станиславский, с большой степенью точности, сверял по нему часы. Или вот прихрамывающая дама с тростью. Её золотисто-рыжие волосы, собранные в копну, венчаются пластмассовым гребнем. Ее Август видел один раз в день, утром. Она не придерживалась графика в отличие от господина с дипломатом. Или еще шофер погнутого в аварии микроавтобуса - паренек, но уже со сверкающей сзади лысиной, с сигаретой в зубах и усталыми глазами. Или мороженщицу, девушку, у которой для будущей женщины имеется все: и в бюсте, и в талии, и в ногах, и особенно в личике. Неделю Станиславский наблюдал, как она подкатывает холодильный сундучок с мороженным и торгует под окнами редакции, а в перерывах между распродажей, поглощает свой пломбир. Причем делает это с вожделением, будто не мороженным торгует, а шлакоблоками, и вот дорвалась.
Август поздоровался со своими и сел. Саша корит:
- Тамару видел? Обиделась. Мог бы найти время. Приходили все.
Тамара Вячеславовна - ответсек, работа редакции на ней. А на день рождения Август не попал, стукнуто тетке пятьдесят два. Маша и Игорь поддержали Сашу. Станиславский отмахнулся и, насилуя себя, принялся изучать письма читателей.
"Уважаемая редакция! Посылаю Вам рассказ для дальнейшего напечатания. Это хороший и честный рассказ, а действие его разворачивалось в одной очереди и я являюсь истинным свидетелем. Но не буду задерживать Вашего внимания. Вот он.
<p>
Р А С С К А З</p>
<p>
Автор И.К. Сиреневатый. Псевдоним И.К. Лекало-Задонский.</p>
В дверь кабинета просунулась голова Артема, кивнув всем в знак приветствия, он позвал Станиславского.
- Старик! Зайди к шефу! Вызывает.
Артем ткнул пальцем в стену, за которой сидел редактор. Всех проклиная, Август поволокся к начальству, по дороге извинился перед Тамарой. Собрав силы, мучительно улыбнулся ей и пробормотал несвязные оправдания. Она была холодна, Август тоскливо продирался меж стульев, столов, компьютеров, макетов, ворохов бумаг - к Виктору. Тот встретил его с авторучкой, к уху приставлена была телефонная трубка, ручка строчила в блокноте, звонил второй телефон, он придерживал плечами обе трубки, разговаривая попеременно, кивнул Станиславскому на диван, умудрился выискать что-то в горе листочков и все это - в сизом сигаретном дыму. Несмотря, кстати, на законодательный запрет курения.
- С письмами работаешь?
Август утвердительно кивнул.
- Завтра на интервью с лидерами партий. В десять будь готов.
Станиславский хотел возразить.
- Все! Все ясно! Иди-иди. Что? - крикнул в левую трубку. - Нет! Нет не вам! Я понял! - крикнул во вторую. - В десять будем! - мигает Августу и указывает на дверь.
Игорь Сыроедов отхлебывал кофе, и, поперхнувшись, ругался, кривляясь от полученного ожога, мычал и прыгал по кабинету.
- Проклятье! - цокал языком. - Шкурка с нёба слезает!
Август недовольно пробурчал, имея в виду редактора:
- Интервью ему на завтра! Забодал! Ничего ведь не скажут нового и приятного. Надоело!
На него набросились Игорь и Маша.
- Прям и забодал! Раз в месяц просит подменить, и то проблемы!
Вообще-то с партиями работал Игорь, но его, как и Августа, да и всех остальных, часто использовали не по назначению. Так заведено. Специалиста по криминалу могли сунуть в искусство, а, например, экономиста в бытовуху, и так далее. Впрочем Маша с Игорем были правы: такое бывало не всегда, а только в аврал. Их поддержал Саша Невклюд.
- Ты Август, "р". - Чтобы не говорить много, Саша, для экономии времени, придумал сокращения, к которым все привыкли и перестали смеяться, хотя прежде было довольно шуток. - "Р" и "л". (разленился и лодырничаешь) - добавил он.
- Не вешайте на меня собак. Втроем накинулись. - обиделся Станиславский.