— Бедняга, он наверное весь день голодный.
— Я просил Каина за ним приглядеть. Он должен был его кормить.
— Это хорошо.
Она тискает щенка, а я утаскиваю все наработанное сегодня непосильным трудом фигуриста и витражиста в кабинет. Уф. Пусть там полежит. Завтра найдём всему этому место. Сейчас у меня несколько иные планы. Хитро ухмыльнувшись, я выхожу в спальню и притягиваю Олю в свои объятия. Я и раньше не встречал сопротивления, однако, теперь имею право делать это абсолютно законно, что не может не радовать.
— Может, выпьем шампанского? — мурчу в самое ухо Оле, как заправский змей искуситель.
— Форд же тебе четко сказал: “превышено допустимое значение”.
Прикрываю глаза. М-м-м, издеваться изволите, Ольга Дмитриевна? Ты теперь моя, могу и отшлёпать. О, да… Даже приятная дрожь по телу пробежалась от этих мыслей. Но напирать не стану. В конце концов, для неё это важный шаг и я уважаю это. Чуть перетаптываюсь на месте, изображая подобие танца.
— Да бог с ним с Фордом. Шампанское, клубника со сливками, лёгкая музыка, ты и я.
— Почему-то мне кажется, что ты пытаешься меня соблазнить.
— Вполне возможно, — оставляю лёгкий поцелуй на её нежной шейке. — Но этого не будет, пока ты сама не пожелаешь. Подталкивать и вынуждать я не буду.
— Хорошо, давай шампанское и все прочее. Можно попросить твой ноутбук? Он мне нужен… Для сюрприза. А, да, и Катану… В ножнах.
— Катану не дам, она очень острая.
— Во-первых, я осторожно, во-вторых, я не буду вынимать её из ножны.
Любопытный чертик в моём сознании поднимает свою рогатую голову, и принимается буквально воспламенять мою и без того больную фантазию. Ноутбук? Пусть будет так. Правда, касательно оружия я крепко сомневаюсь, но, в конечном счете, сдавшись под натиском её решительного взгляда, я повержено поднимаю руки в воздух. Киваю головой и приношу необходимое из кабинета. Оля сосредоточенно роется в ноутбуке, а я принимаюсь накрывать импровизированный стол. Подкатной тумбочки будет достаточно для заявленного ассортимента продуктов.
— Когда я скажу, нажмёшь вот сюда. Ладно?
Удивленно киваю, выставляя бокалы на тумбочку. Взяв пакет и оружие, рыженькая скрывается за дверью ванной комнаты. Таращусь в монитор. Она нашла какую-то песню и хочет, чтобы я запустил её по сигналу. Зачем для этого она ушла в ванную? В пакете какое-то нижнее бельё? Или они и вовсе всё-таки решилась зайти в магазин для взрослых? Боги мои, от предвкушения даже сидеть ровно не могу. Что задумала эта дьяволица?
Томительное ожидание все больше подогревает интерес, доводя его до невероятного уровня. Даже Тимка, будто бы понимая мой накал, терпеливо уселся возле кровати и ждёт. Откидываюсь назад на локти, если она хочет, чтобы я сдох от любопытства, то идёт правильным путём. Практически готов умолять её ускориться, как вдруг дверь в ванную чуть приоткрывается. Сердце пропускает удар и, совершая кульбит, ухает вниз, беспощадно окатывая жаром организм.
— Включай.
Подчиняюсь отданной команде и жму на саундтрек. Плавная музыка, с примесью восточных барабанов и лёгких напевов наполняет комнату и в центр спальни мелкими шагами, чуть позвякивая, пока не ясно чем, семенит Оля, наглухо замотанная в лёгкую ткань. Оставив ногу в сторону, она опускает сперва один край своего занавеса-юбки, а затем второй.
Обалдев, нервно сглатываю. От испытанного шока совсем теряюсь, ощущая, как нижняя челюсть стремится к полу. Полуобнажённая, одетая лишь в лиф, наручи и длинную юбку в пол, закреплённую на самых бедрах, Оля двигается в такт музыке, сводя меня с ума окончательно. Вот ты какой, танец живота воочию.
Лёгкая летящая юбка практически прозрачна, оттого стройные ножки рыженькой проглядывают из-под ткани, бархатный лиф и пояс, увенчанный золотой россыпью разномастного бисера, монеток и пайеток невероятным образом подчеркивает её и без того роскошную фигуру. Длинные бисерные кисточки свисают с краёв этих элементов костюма, обыгрывая каждое движение бёдер и груди, превращая их в произведение искусства.
Каждым изгибом своего тела, каждым движением она отдаётся музыке, покачиваясь в такт. Ещё до начала действа я успел натыкать везде свечи и выключить свет, оттого её танец приобретает ещё более будоражащие нотки. Пламя бросает отсветы на её плоский животик, заигрывая со смуглой от загара кожей. Ровность моего дыхания летит в тартарары. Держу пари, что смотрю на неё с непередаваемым восторгом и вожделением одновременно, жадно наблюдая за каждым новым движением.
От происходящего я наглухо потерял дар речи, благо, что успел хотя бы охнуть в самом начале, ещё до того, как ей удалось полностью захватить моё внимание. Эта пластика в сочетании с идеальным чувством ритма поглощают меня всего и, невольно я представляю её, объятую не светом огней, а жаром моих ладоней. Я там, кажется, обещал её не подталкивать к этому, да? Скорее всего, не выйдет. В штанах уже все окаменело, однако, думаю, что она рассчитывала именно на это. Глупо было полагать, что подобная красота не произведёт на меня впечатления.
Строго говоря, взгляд Оли наполнен не меньшим влечением. Раскованно, даже дьявольски, улыбаясь, она порождает во мне натуральную бурю страсти, заводя и без того взвинченный до предела организм. Я хочу её здесь и сейчас. Вынув из-за спины катану в ножнах, она укладывает её на своё бедро и, продолжает танец, теперь уже накрепко вплетая в него моё оружие.
Вскоре музыка, вместе с градусом безумия в головах обоих, набирает обороты, и зеленоглазая, сделав шаг ко мне, усаживается на бёдрах, продолжая танец буквально на мне. Взяв мои ладони в свои руки, она укладывает их на талию. Сам я не смею и двинутся. Заворожённый действом, буквально забываю, как дышать. Её взгляд, наполненный страстью и желанием, придаёт ей ещё больше очарования, рискуя испепелить меня начисто. Как же она прекрасна…
Музыка плавно подходит к концу и сидящая в моих руках прекрасная Шехерезада выгибается назад. Крепче сжав её талию, удерживаю Олю на месте, не позволяя упасть. Чуть погодя, бестия возвращается в нормальное положение, с нескрываемым желанием глядя мне в глаза.
— Ты… Это шикарно! — сбивчиво рассыпаюсь в комплиментах.
— Заметно, — чуть поёрзав по моим бедрам, с хитрой улыбкой она придвигается ближе, практически вплотную к моим губам. — Я хочу тебя.
Плевать на клубнику с шампанским. После этих слов я будто теряю все нити, связывающие меня с реальным временем. Бархат её кожи под моими ладонями, призывный жар манящих губ, и общий соблазн происходящего срывают меня с якоря. Терпким поцелуем опускаюсь на её аккуратный ротик и не теряя лишнего времени углубляю поцелуй. Хочу испить до дна, даже если рискую захлебнуться от всеобъемлющих чувств.
— Как пожелаешь, султанша моего сердца.
Разогревающе поглаживаю её тело, путешествуя пока только по дозволенным местам, не руша рамки приличий. Я распалю тебя ещё больше, так, что с каждым прикосновением ты будешь растворяться в ощущениях все сильнее. Изнурительный поцелуй заканчивается, но лишь для того, чтобы сделать вдох и предаться новому. Её тонкие пальцы истинной пианистки зарываются в мои волосы, блуждают по шее и плечам, а затем опускаются на рубашку. Терзая пуговицы, она расстёгивает вещь, под аккомпанемент нашего шумного и сбитого дыхания, звучащего в унисон.
Сколько раз я мечтал об этом? Как часто прокручивал в голове картину того, как она, нагая и обласканная моими прикосновениями сладко стонет от удовольствия? И, наконец, добрался до этого момента. Совсем скоро так и будет, и я, наконец, сумею усладить не только свою бурную фантазию. Целую её шею, прогуливаясь по ней языком, мягко кусая кожу губами. Моя, только моя и ничья больше. Такое счастье нужно самому. Посасываю выступающую ключицу и срываю первый неуверенный стон с её губ. Да-а-а, продолжай. Громче.
Моя рубашка летит прочь, и я остаюсь с голым торсом. Чуть толкнув меня на простынь, Оля ухмыляется, отбирая главенствующее положение. Пусть так, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не передумало. Её уста опускаются теперь уже на мою шею, и я с шумом выпускаю воздух из лёгких. Как хорошо. Закрываю глаза, чтобы не мешать себе наслаждаться ощущениями, так намного лучше. Бисерные кисточки соприкасаются с торсом, создавая невообразимо приятный контраст между бодрящей прохладой костюма и моим разгорячённым телом.