Неподалеку стояла стремянка садовника, на которой лежали рабочие перчатки и инструменты. Создавалось впечатление, что садовник только что работал здесь и ненадолго отлучился, чтобы перекусить. Наджиб, будто бы неожиданно для самого себя, взял садовые ножницы, срезал одну розу, приблизился к своей нареченной (как и было отрепетировано накануне) и вручил ей цветок. Розалинда с улыбкой приняла подарок, понюхала его и подняла глаза на Наджиба. Он обнял ее за талию, склонился и поцеловал.
Жаркое пламя разлилось по телу Рози при его прикосновении. Она почувствовала, как он крепче прижал ее к себе, как будто намеревался приникнуть к ней в самом страстном поцелуе.
— Рози, — шепнул он ей на ухо, и блаженное тепло захватило ее целиком.
— Превосходно! Изумительно! — донеслось с террасы.
Наджиб на мгновение сжал Розалинду еще крепче, затем отпустил. Она с горечью подумала о том, что, возможно, и привлекает его как женщина, но нежность, глубокое чувство — все это фальсификация.
Но вот один из журналистов спросил:
— А где же мальчик? Можно нам его увидеть?
Розалинда, как было условлено заранее, отправилась в дом за Самиром. Она поставила жесткое условие: в контакт с прессой Сэм вступать не будет и никто не должен задавать ему никаких вопросов.
— Ни одному человеку я не разрешу спрашивать его про отца, — решительно заявила она Гази накануне. — Не хватало еще, чтобы Сэм поверил, что его отец в самом деле вернулся.
Но на фотосъемку она согласилась, потому что Гази объяснил ей: внешнее сходство между мальчиком и Наджибом послужит убедительным доказательством. Она почти пожалела о своем согласии, когда вернулась в сад, держа на руках сына, который пришел в восторг, оказавшись в центре всеобщего внимания.
Когда каблуки ее туфель утонули в высокой траве, Наджиб быстро подошел к ней и взял мальчика из ее рук.
Сэм и Наджиб вторично встретились накануне. Ребенок, которому так не хватало мужской ласки, мгновенно вскарабкался к нему на колени и долго оставался там. Он ничего не говорил, а только наслаждался неожиданным счастьем.
Сейчас он живо обвил тонкими руками шею Наджа и прижался к его груди. Эффект получился такой, какого не могла бы добиться даже самая умелая режиссура. Фотокорреспонденты отреагировали немедленно.
Пока продолжались вспышки и стрекотали видеокамеры, репортеры хранили почтительное молчание. Поэтому всем было слышно, как мальчик с детской нежностью обратился к человеку, крепко державшему его:
— Ты теперь мой папа?
И никто не пропустил ответа Наджиба:
— Да.
— Зря вы это, — вздохнула Розалинда.
Наджиб вскинул брови.
— А что мне оставалось? Не мог же я на глазах у репортеров откреститься от вашего сына. Тогда пошли бы прахом все наши старания.
По окончании пресс-конференции они остались одни в комнате. Гази провожал журналистов, Сэма его подружки увели к пруду. Сэр Джон задолго до этого уединился в кабинете.
— Печально, что мы обманули Сэма.
— Розалинда, вспомните: я предлагал вам сказать Сэму что-нибудь убедительное. Дети умеют быть чуткими. Но вы настаивали, что мы можем оставить его в неведении.
— Я помню, — с горечью отозвалась она. — Но… что он почувствует, когда мы скажем ему, что вы — не его отец?
Ох, хоть бы она не пустила Наджиба на порог в свое время!
— Розалинда, с душевной раной можно справиться. Физический ущерб невосполним. Мы выбрали меньшее из зол. Нам остается только следовать по избранному пути. Идеального выхода не существует. Когда-нибудь вы сумеете объяснить Самиру, что двигало мной сегодня. Он поймет.
Рози не воспринимала его слов; ее душили переживания.
— Мы солгали ему! А лгать детям…
Ладони Наджиба уютно легли на ее плечи, и она затаила дыхание.
— …необходимо, если тем самым можно спасти их жизнь, — закончил он ее фразу. — Вы говорите глупости, Розалинда! Я не мог поступить иначе.
Не мог. В ту минуту ему не оставалось ничего иного. Просто в глубине души Розалинда знала, насколько Сэм успел привязаться к Наджибу… и насколько сильно его обаяние опасно для нее.
Все, что происходит сейчас, не более чем декорация. Вот отчего тяжело.
А Наджиб с запоздалым сожалением думал о том, что допустил ошибку, позволив чувствам до такой степени завладеть собой. С первой минуты знакомства с Розалиндой он ощутил мощное влияние ее женственности. После тех непередаваемых мгновений в лесу ему было больно находиться с ней рядом. Тогда вся природа требовала их любви. И требует по-прежнему.