Она вышла в третий двор. Окна кабинета (или командного пункта. Бог его знает) не были освещены. Розалинду охватило горькое разочарование, и тогда она поняла, что бессознательно надеялась найти в кабинете Наджиба.
Значит, он решил провести эту ночь где-то еще. Сердце Розалинды сжалось. Она тряхнула головой. Что ж, райское блаженство не может быть вечным. Наверное, история Адама и Евы — мудрая метафора, отразившая неспособность людей быть всегда счастливыми.
Розалинда взялась за старомодную резную металлическую ручку и повернула ее, стараясь не шуметь. Ей не хотелось, чтобы какое-нибудь секретное охранное устройство приняло ее за взломщика и свалило бы, скажем, ударом каратэ на землю.
Ручка не поддалась. Розалинда попробовала еще раз. Заперто. Сердце Розалинды остановилось. Значит, Наджиб все-таки может быть там. Она подошла к окну, но оно тоже оказалось запертым. А Рози была совершенно уверена, что в этом доме не принято запирать на ночь двери и окна.
Раздосадованная, она шагнула назад — и оказалась в объятиях человека, стоявшего прямо за ее спиной. Ее сердце заколотилось в бешеном ритме, когда этот человек взял ее за запястья.
— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил Наджиб. Его голос звучал сдавленно, словно он превозмогал боль. — Что тебе здесь нужно?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Его появления оказалось достаточно для того, чтобы Розалинда ясно поняла: нужен ей был он, и только он. Пусть днем между ними пробежала кошка; все-таки она не хотела, чтобы он провел ночь не в ее кровати. Одно лишь воспоминание вмиг разнежило ее. Он ей нужен.
— Я… мне захотелось взять книгу.
— Книгу, — безжизненно повторил Наджиб.
На нем были только белые хлопчатобумажные брюки. Розалинда подняла руки и прижала ладони к обнаженной груди Наджа. И начала таять от тепла его кожи, как тает масло от солнечных лучей.
— Почему ты не пришел ко мне? — с улыбкой спросила она.
Но Наджиб с силой сжал ее запястья и отбросил руки с груди.
— Нет, Розалинда, — произнес он. — Так не пойдет. Объясни мне, что тебе понадобилось в этой комнате. Кого ты хотела позвать?
Надж не говорил, а сдавленно шептал, как умирающий. Он долго стоял в укрытии и выжидал, зная, что нынче же она предпримет попытку. И все же надеялся, что попытки не последует.
— Позвать?
Рози беспомощно потянулась к нему. Почему он отталкивает ее? Она одинока, она стремится к нему, она недавно пережила жестокий стресс. Почему же он не хочет поддержать ее?
— Обними меня, — взмолилась Рози. — Наджиб, пожалуйста, обними меня.
Руки его дрожали, стремясь немедленно обнять ее, но разум сопротивлялся. Розалинда улыбнулась, снова погладила грудь Наджиба и обвила руками его шею.
— Люби меня, — прошептала она.
Ее удивила гримаса боли, исказившая его лицо.
— А завтра? — проговорил он сквозь зубы.
— Не надо никакого завтра. Люби меня сегодня.
И Наджиб понял, что пропал. Он склонился к Розалинде, подхватил ее на руки и направился в сторону спальни.
Хорошо. Последний раз. Он подарит ей последнюю ночь любви, о которой она будет вспоминать и тосковать всю оставшуюся жизнь. И сожалеть о своей неверности.
Спальня выглядела так же, как и тогда, когда Розалинда ее покинула: мягкий свет лампы у изголовья, отброшенная простыня. Уютный мирок, принадлежащий только двоим.
Наджиб усадил Розалинду на кровать и одним движением стянул с нее футболку через голову. Рози ахнула, прочитав на его лице неописуемую страсть.
— Надж! — негромко вскрикнула она.
— Да, — отозвался он, по-прежнему сквозь зубы. — Да, сегодня ночью ты будешь повторять мое имя. А я запомню, как ты звала меня. И запомню твой вкус.
Наджиб захватил прядь волос Розалинды и откинул ее голову, открывая лицо для долгого поцелуя. Она чувствовала дрожь его тела, и в ней кипела кровь от сознания того, что сохранение самоконтроля стоит ему стольких усилий.
Жар пронизывал Рози, кровь расплавленным золотом устремилась по жилам, по дорожкам, проводящим страсть. Она прогибалась все сильнее; голова ее кружилась, а язык Наджиба тем временем проникал в нее все глубже.
Розалинда терлась о шершавую кожу его груди, о жесткую плоть внизу живота, раскачивалась и растворялась в невыносимом порыве.
— Да, моя красавица, — проговорил он с шокировавшей ее резкостью, — сегодня ты получишь все.