Надж тряхнул головой.
— Розалинда, ты же стала ему и отцом, и матерью. Это тяжкое бремя.
— Мне не с кем было его разделить, — прошептала она, ощущая, как сильно бьется сердце.
— Завтра мы станем мужем и женой, Рози. Когда мы об этом договаривались, предполагалось, что наш брак будет фикцией. Но я люблю тебя так, как любит любой мужчина женщину, которую жаждет назвать своей женой.
— Наджиб, это правда? — с трудом проговорила она.
— Я полюбил тебя, как только увидел в первый раз! Нет, даже раньше! Когда увидел твою фотографию. Тогда мне стало ясно, что ты именно та женщина, которая мне нужна. Я ревновал тебя; ты можешь в это поверить? Я смотрел на твое лицо и ревновал, потому что пять лет назад ты улыбалась так моему двоюродному брату.
Теперь Рози не могла говорить, она только впитывала каждое слово.
— Завтра я буду произносить клятву, и я произнесу ее всерьез. Я хочу стать твоим мужем и отцом твоего сына. Розалинда, я хочу, чтобы все у нас было по-настоящему! Скажи, что ты любишь меня!
Казалось, ее сердце остановилось, чтобы она могла прислушиваться к словам Наджиба в абсолютной тишине.
— Ты станешь моей женой, моя Роза? — спросил Наджиб.
Бракосочетание состоялось на следующий день. Воздух был свеж и полон благоухания. Сад Розы возле стен дворца был разбит около пятидесяти лет назад. Впоследствии читатели журнала узнали, что своим существованием сад обязан королеве Азизе, покойной мачехе принца Рафи.
Здесь росли розы всех мыслимых сортов — благоухающие, радующие глаз. Все стены, все арки были украшены розами — красными, розовыми, желтыми, белыми…
И великолепный букет Розалинды состоял из белых и красных роз, сорванных накануне. Он отлично гармонировал с рубиново-бриллиантовым убором, позаимствованным у принцессы Зары, которая к тому же успела подарить невесте драгоценность, символизирующую сказочную звезду.
Невесту сопровождал к алтарю Самир — сын счастливых новобрачных. Он был одет в восточный костюм из шелка. Цвета его соответствовали орнаментам костюма Розалинды.
Шейх Наджиб, Сотрапезник принца Рафи, известный на Западе благодаря его усилиям вернуть на родину знаменитую Чашу Кира, ныне хранящуюся в Лувре, а также несколько статуэток и блюдо из Британского музея, блистал в костюме золотых и рубиновых тонов.
Список гостей был не слишком длинным, но тем не менее очень внушительным. Принц Рафи и принцесса Зара возглавляли замечательный перечень, включавший принца Омара и принцессу Яну из Центрального Бараката, принца Карима и принцессу Каролину из Западного Бараката, кронпринца Кавьянаи, принцессу Алинор из Парвана, шейха Араша аль-Хосрави и его молодую жену Лану, дочь американского компьютерного магната Джонатана Холдинга. Была здесь и сестра жениха, объявленная внучкой султана Хафзуддина, Ламис аль-Махтум с мужем…
Среди гостей прошел слух о том, что среди собравшихся находятся наследники старого султана Баджестана, причем они могут скрываться под любой личиной. Наджиб аль-Махтум пошел на раскрытие своего происхождения. Он явился на церемонию под собственным именем и подчеркнул, что женщина, с которой он встретился пять лет назад, не связана узами родства с королевской фамилией. Истинные наследники Хафзуддина аль-Джавади не желают раскрывать свое инкогнито, пояснял корреспондент журнала. Семья серьезно пострадала в ходе кровавых событий шестьдесят девятого года, когда к власти в Баджестане пришел человек, которого ныне бульварные газеты именуют «кровавым Гасибом»…
Розалинда волновалась так, что едва замечала фотокорреспондентов, ступая с усыпанного цветами ковра на белую дорожку, где ее поджидал Наджиб. А он был невообразимо красив в своем золотисто-красном одеянии и тюрбане, украшенном бриллиантами. Он словно сошел с картины.
Но самым прекрасным зрелищем были его глаза. Наджиб смотрел на нее, и в его взгляде читались любовь, гордость, желание и счастье. И на все эти чувства у нее был готов ответ.
Держа за руку сына, Розалинда приблизилась к своему шейху. Наконец она была дома.
ЭПИЛОГ
Дверь ему открыла седовласая женщина.
— Вы Элен Митчелл?
— Да, это я.
— Доброе утро. Меня зовут Харун аль-Мунтазир. Вам звонила моя кузина Розалинда?
— Боже мой! — воскликнула женщина. — Да, конечно, но…
Он удивленно вскинул брови.
— Разве она не попросила вас позволить мне украсить помещение?
— Ну… она сказала: «Он должен взять хрустальную розу…» Но кто же тогда приходил до вас?
Он застыл.
— Кто-то приходил до меня?