Она покачала головой.
— К тому времени я уже закончила университет. Моя специализация — парванский язык. Я работала младшим переводчиком в посольстве Парвана. В основном переводила туристические буклеты. А потом приехали принц Кавьян, Араш и Джемшид. Их разместили на верхнем этаже здания посольства.
— Я тогда учился в Париже, — сказал Наджиб. — А вот моя сестра училась здесь вместе с Джемшидом. Вы не помните девушку по имени Ламис аль-Аззам?
Миниатюрная лопатка ударилась о край стеклянной кофеварки и выскользнула из руки Розалинды. Молотый кофе рассыпался по столу. Она пробормотала что-то невнятное и машинально потянулась за губкой.
Опомнилась она, когда увидела Наджиба в дверном проеме; в руках он все еще держал стеклянную безделушку. Заставив себя принять невозмутимый вид, Розалинда протерла поверхность стола, стряхнула кофе с рубашки и сполоснула руки и губку.
Осторожно насыпая новую порцию кофе в кофеварку, она сказала:
— Да, я знала Ламис. — Как много Ламис рассказала ему? — Значит, она ваша сестра?
Он кивнул. Розалинда сглотнула. Следует вести себя осмотрительно. Она взяла чайник и залила кофе кипящей водой. В воздухе сразу же разлился сильный кофейный аромат.
— Почему же у вас разные фамилии?
Наджиб неопределенно махнул рукой, давая понять, что объяснение лежит в сфере некоторых культурных особенностей, вдаваться в которые нет необходимости.
— Вы из Бараката, да? Джемшид мне говорил, что другие ветви вашей семьи живут в Баджестане и Баракатских Эмиратах.
Наджиб помедлил с ответом.
— Да. Мы сейчас в Баракате. Моя мать приходилась сводной сестрой отцу Джемшида. Но корни всей семьи в Баджестане.
Розалинде пришло в голову, что он упомянул имя Ламис, чтобы выяснить правду. Если так, то он добился противоположного результата. Теперь она будет начеку.
Рози внесла поднос в гостиную и поставила на черный столик, возле которого они вновь уселись.
— Значит, Джемшид из Баджестана? Он мне никогда не говорил.
Она налила дымящийся кофе в изящную фарфоровую чашечку, положила ложечку на блюдце и подала Наджибу.
— Он там родился, — лаконично ответил Наджиб.
Он заметил внезапную скованность Розалинды.
Слово «Баджестан» насторожило ее. Он размешал сахар, отложил ложечку и взял с протянутой ему тарелки сладкий бисквит.
— Правда? А почему семья оттуда уехала? — спросила Розалинда неестественно безразличным тоном.
Изображаешь святую невинность — и переигрываешь, подумал Наджиб.
— Ламис замужем, у нее маленький ребенок. Она работает на баракатском телевидении. — Он снова взял в руки стеклянный сувенир. — Ламис собирает такие вот украшения.
Об этом Розалинде было хорошо известно. Эта вещица по стилю не соответствовала большинству других. Остальные она в основном выбирала сама: глиняный барельеф, кусок необработанного аметиста, розовый кристалл на треножнике, крашеное яйцо, но шарик… Розалинда, подумай обо мне, когда будешь смотреть на розу.
— В мои обязанности входит привозить ей что-нибудь подобное из каждой поездки в Европу.
Ты слишком давишь на нее, предупредил себя Наджиб. Дай ей время, и она тебе все расскажет.
Ее взгляд задержался на розе. На одном из лепестков даже можно разглядеть каплю, похожую на слезу. Розалинде не нравилось, что роза заключена в стекло. Все равно что женщина под чадрой. И совершенно естественно думать о Ламис, глядя на розу: Ламис и есть роза.
— Моя сестра вернулась домой из Англии другим человеком, — заметил Наджиб. — Вы не знаете, что с ней произошло здесь?
Черные глаза сверлили Розалинду. Она опустила голову, беспокойным движением поправила одну из безделушек на столе, потом заставила себя вновь взглянуть ему в глаза и пожала плечами.
— А что могло случиться?
— Не знаю. Она никогда об этом не заговаривала. Понимаете, раньше Ламис была беззаботной девушкой. Когда же приехала, на ней лежал как бы отпечаток… страдания.
С большой осторожностью Наджиб отложил шарик, как будто это была живая роза.
Розалинда чувствовала, как гипнотизируют ее эти темные глаза, этот тихий голос, эти сильные и вместе с тем чувственные руки. Он был полон жизни. Для нее стало бы большим облегчением, если бы она могла довериться ему, но…
— Может быть, это из-за войны, — сказала Розалинда.
Но Наджиб лишь покачал головой в ответ, не сводя с нее глаз, и почему-то она почувствовала, что вынуждена заговорить.
— До нас дошел слух, что у Ламис действительно были неприятности, — неуверенно начала она. — Что-то связанное с игрой. Говорили, она проиграла в одном из казино Мэйфера целое состояние.