Увидь я такое во сне, точно бы проснулся в мокрых штанах. Но сейчас, в жизни, я сам создал большую часть этого ада, и меня нисколько это не пугало. Да и как может пугать то, что спасает тебе жизнь⁈
А защищали меня эти штуки как надо. Дротики, призванные уничтожить меня на месте, разлетались на кусочки, не долетев до меня несколько метров. Лишь пара штук смогла прорваться через мою защиту, но их я встретил с Людоедом в руках. Пусть я особо налегал на занятия по усилению Дара, но и про физические упражнения с фехтованием тоже не забывал!
Лишь отразив первую волну атаки, я огляделся по сторонам, пытаясь оценить ситуацию.
Оказалось, что за последние пару минут она не сильно изменилась.
Красный от злости Пётр всё ещё стоял на втором этаже, взмахами рук направляя всё новые рои рвущихся на свободу дротиков. Это было в его стиле. Сражаться собственными руками он не любил, предпочитая использовать слуг или, как минимум, дистанционные орудия. Не сомневаюсь, что сюрпризы у него ещё найдутся…
Не изменилось ничего и в положении Николая.
Он всё также стоял в нескольких метрах от меня, но сошедшие с ума дротики его, кажется, совсем не волновали. Нацеленные на меня, они облетали его стороной. Видимо, Пётр правильно оценил ситуацию, определив меня как основную угрозу и решил сосредоточить на мне все силы. Брата он пока не трогал. Причём «пока» было определяющим словом…
— Что ты стоишь⁈ — прокричал я Николаю. — Не видишь, он пытается меня убить⁈ Ты будешь следующим!!!
— Я? Следующим? — Николай выглядел так, как будто очнулся после долгого сна и совсем не понимает, что происходит. — Нет, Марк, ты заблуждаешься. Петя не такой. Он меня не тронет…
— Твой Петя — заговорщик, решивший свергнуть Императора! Встанешь у него на пути — и он раскатает тебя, как и остальных! Он уже нападал на тебя в гостинице и в переулке. Он подстроил твоё отлучение от Рода! Неужели ты не видишь, что ты уже пешка в его игре⁈
Тупость Николая и его нерешительность меня бесили. Но, вместе с тем, я мог его понять. Он внезапно оказался едва ли не перед самым сложным выбором в жизни.
Сейчас ему предстояло определиться, чью сторону он выберет в этом сражении — родного брата, оказавшегося преступником, террористом и безжалостным убийцей, либо мою, человека, которого он знал всего ничего, но который помог ему в тяжёлый для него момент и с которым он сражался плечом к плечу.
Сказать откровенно, окажись я на его месте, и сам бы не знал, как поступить.
Николай же, обычно дерзкий и не тратящий время на сомнения во всех вопросах, проявил неожиданную нерешительность. Он просто стоял и смотрел, не предпринимая ни единой попытки выступить в бою на чьей-то стороне. Было понятно, что его внутренние весы могут склониться в любую сторону…
Это же понял и Пётр.
— Коля, неужели ты и в самом деле сомневаешься? Я — твой брат! Я был рядом с тобой все эти годы. Поддерживал и помогал, указывал верный путь. Только благодаря мне ты сумел сохранить остатки чести! А сейчас ты знаешь мой главный секрет. То, что мы задумали, может принести нам, Роду Борзовых, истинное могущество. Не останется ни Апраксиных, ни Баратынских, ни Оскуритовых, ни даже Давыдовых! Мы, только мы и наши товарищи, станем новыми лицами Империи! Мы получим власть и силу, о которой не могли мечтать. Мы построим новый справедливый мир! А для этого мы должны убить Оскуритова…
— Брат, а может это, не надо? — Николай робко посмотрел на брата. — Я же тебя знаю, мы столько лет вместе были. Учились, сражались, получали от отца тумаков. Конечно, я в основном получал, но и тебе тоже доставалось… Мы же братья! Мы Борзовы! Империя и так перед нами. Всё, чего мы хотим — наше, стоит протянуть руку. И не надо ни свергать Императора, ни убивать Марка…
Он звучал неуверенно и смущённо, словно ребёнок, пытающийся рассуждать о вещах, в которых ничего не понимал. На самом деле, именно так и было. Борзов всю свою жизнь не занимал голову ничем сложнее сражений, выпивки и женщин. Судьба Империи и Император его по большому счёту не сильно-то и волновали. А тут, внезапно, он был поставлен перед фактом, что его брат — один из заговорщиков и фактически решил уничтожить установленный задолго до их рождения порядок.
И он совсем его не понимал.