Сквозь ее вопли и гул крови в ушах я по-прежнему слышал рев трибун, но теперь в нем было больше удивления. Откровенно говоря, я и сам удивлялся такой перемене, произошедшей с Вуньей, и только этим объяснялся мой ступор. Я просто в себя не мог прийти. Она что, плачет? Просит прощения?
— Мама!
Девушка с силой дернула шлем, срывая его с моей головы. Я вскрикнул от боли и ударился затылком о землю.
— Так и убить можно! Поосторожнее!
— Ты живой! — Вунья села на землю, держа шлем в руках. — А я-то… Я уж думала, что убила тебя! А ты живой! Дельф!
Она отбросила мой шлем и вдруг ударила меня двумя кулаками в грудь.
— Никогда! — закричала она. — Больше никогда не смей меня так пугать! Я думала, что убила тебя, а ты… ты…
— Ты меня и правда чуть не убила, — проворчал я, но меня уже не слышали.
Непобедимая воительница еще несколько раз с чувством ударила меня в грудь — вернее, в кирасу, которая отозвалась на это гулким звоном, — а потом упала на меня и разрыдалась.
Рядом опять что-то шевельнулось. Я с неудовольствием скосил глаза. Это был командор Теней.
— Вам плохо, хозяин? — еле слышно прошелестел он.
— Мне хорошо, — проблеял я, глядя в небо. Там опять плыли облака. И на душе у Темного Властелина было так светло!