— Что здесь происходит? — спросил ничего не понимающий Большой Эд, — Ты же сказала, что хочешь похоронить человека, который тебя спас. Какого демона вы принесли сюда какого-то полумертвого калеку? Не помню, чтобы мы занимались благотворительностью.
Сильвия устало взглянула на хозяина таверны.
— Это не благотворительность. — сказала она, присаживаясь на один из ящиков. — А благодарность. Человек, которого мы принесли и есть тот, кто спас меня. Именно он открыл храм, провел нас свозь ловушки и бросил вызов Инквизитору.
— Я не понимаю. Зачем вы принесли ко мне его тело? — спросил Эд, усевшись на бочку рядом с Сильвией.
— Послушай, Эд. — Она посмотрела трактирщику в глаза. — Мы не можем бросить нашего брата умирать. Нас и так очень мало.
— Бросить умирать? — Удивился Эд. — Разве хотя бы одному киру удавалось уйти от Инквизитора живым?
— В том-то и дело, что нет! — Вскрикнула Сильвия и устало закрыла лицо руками. — Мы нашли его в луже крови на полу храма, хотя на нем не было ни царапины. А еще он дышал. Очень слабо, но дышал. Разве это похоже на мертвого?
— Сильвия. — Эд покачал головой. — Когда воздух выходит из покойника его грудь движется, и нам кажется, что эти люди еще живы.
— Думаешь такое может случиться через несколько дней?! — Отчаянно вскрикнула Сильвия. — Послушай, с ним что-то не так. В храме он абсолютно точно знал, как нам пройти через ловушки, а когда я спросила его, как ему это удается, он ответил, что ему говорит Дакос.
— Невозможно! — Прервал ее Эд скорее для того, чтобы переубедить себя и не подпускать к себе подобные мысли. Когда надежда оказывается ложной, она легко может убить. — Он врал тебе! Среди нас еще остались фанатики, и он один из них.
— Думаешь я сама не пыталась убедить себя в этом? — В порыве эмоций Сильвия соскочила с ящика. — Он до последнего не верил в свою причастность к кирам. Но потом вошел в храм и безошибочно привел нас в самый центр. Ты не видел тех лабиринтов и не знаешь, как легко там заблудиться.
— Это тоже ничего не говорит. Он мог просто водить тебя кругами, а ты даже не замечала этого. В темноте нет никаких ориентиров, чтобы понять была ты здесь или нет.
Разочарованная Сильвия покачала головой и направилась в сторону лестницы наверх, но сделав несколько шагов остановилась и добавила.
— Знаешь, пока мы несли его сюда, он бормотал слова. Мы почти ничего не поняли, но Нер утверждает, что отчетливо слышал, как он обращался к титану. К Дакосу.
— Сильвия, — встав и подойдя к ней, произнес Большой Эд, — это может быть простой бред умирающего. Ты же знаешь, что это не имеет никакого смысла.
— Знаю, — сказала она, уже поднимаясь по ступенькам. — Как никто другой.
Очнувшись, я вопреки своим ожиданиям обнаружил себя не на каменном полу храма, а в довольно приличной комнате и на очень мягкой постели. Все тело ныло от боли, а сил не хватало даже на то, чтобы пошевелиться. Чувствую сейчас себя как после беспрерывного дня копания грядок. Для полного счастья не хватает только пружин от матраца, которые гораздо больнее любого меча впивались в потянутую за целый день спину. Не знаю, как бы я дожил до своих двадцати, если бы мы однажды не перебрались из частного дома в обычную квартиру и не забыли об огороде.
Кажется, я лежал неподвижно и буравил потолок около получаса, когда дверь ко мне в комнату открылась, и в нее вошли два человека. Они были одеты в черные, как у меня, плащи и шепотом обсуждали мою личность. Я мгновенно закрыл глаза, не зная, что ожидать от гостей, и принялся слушать.
— Сколько он уже лежит? Недели полторы и до сих пор никаких улучшений? — спросил один из них.
— Да. — ответил второй.
— Что будем делать, если он не выберется?
Раздался короткий смешок.
— Мы не в первый раз хороним братьев, Нер. — Обратился второй по имени.
— Да, — с ноткой разочарования сказал он, — но ты же помнишь, что нам рассказывали о нем. Жалко было бы потерять такую надежду.
— Надежду? — Удивился первый.
— Надежду. — Подтвердил Нер. — Уверен, те киры, с которыми ты пил несколько дней назад, скоро разнесут слухи о нем, и многие из нас подумают о новой надежде. Они легко согласятся со мной.
— Он всего лишь человек! — Вспылил первый. — И ничего более. В нем бьется такая же кровь, как и у нас, а в голове такой же мозг, он просто обыкновенный человек и умрет так же, как любой из нас. Он никакая не надежда.
— Что вы здесь делаете? — появился третий и довольно знакомый голос. Настолько знакомый, что я от неожиданности открыл глаза. Более чем разгневанная Сильвия стояла перед двумя собеседниками и, взглядом обещая скорую расплату, осматривала обоих.