- Вообще-то полагается стучать – таким сиплым голосом точно звук с трудом выходил из стиснутой жировыми складками гортани, проговорил Кассель. – Мы с девочками отдыхаем. Что тебе здесь нужно?
- Пришел передать привет от старого знакомого, которому ты задолжал одну вещь – ответил Дарин, прикрывая за собой двери. Его терзал вопрос: примет ли охрана визг за сигнал тревоги или это вполне привычное дело для хозяйских развлечений?
- Понятия не имею, о чем ты, - мужчина напустил на себя озадаченный вид и покачал головой, но сильф заметил, как в глубине его глаз промелькнул огонек, говоривший о том, что он прекрасно знает, о чем идет речь. – Не люблю быть в долгу, поэтому…
Он не успел договорить, как незваный гость метнулся вперед с такой молниеносной быстротой, что ни сам Кассель, ни перепуганные девицы не успели толком сообразить, что произошло. Поднятый крыльями воздушный вихрь загасил свечи за его спиной, оставив гореть лишь пару свечей в изголовье. Дарин знал, что времени у него очень мало, и играть в загадки был не намерен. Он навис над распростершейся на кровати жирной тушей и приставил к горлу острие кинжала.
- Наверное, стоит освежить тебе память. Похоже, она тоже вся заплыла жиром.
- Если ты меня убьешь, это будет плохо для нас обоих, - пропыхтел опрокинутый толстяк, жадно хватая ртом воздух. - Живым ты отсюда не выйдешь. Несколько человек уже ждут за дверью и ворвутся сюда по моему сигналу. Но я не хочу из-за пустяка ссориться со своим старым другом.
- Вот и отлично. Где камень?
- Терпение, юноша, я не так скор, как хотелось бы.
Спустившись с кровати, Кассель семенящей походкой направился к стоящему в углу резному серванту. Заслонив собой дверцу от любопытных глаз, он отомкнул замок и нейтрализовал находящиеся внутри ловушки. Запустив руку в недра серванта, извлек оттуда небольшую, обтянутую бархатом шкатулку и повернулся к сильфу.
- Открой! – нетерпеливо скомандовал тот.
Вновь обретший спокойствие и уверенность толстяк выудил из кармана связку разнообразных отмычек.
- Инструмент всегда при мне, - с ухмылкой подмигнул он.
Он попытался вставить в замок одну из отмычек, но никак не мог попасть в нужную скважину. Дарин с отвращением и неприязнью смотрел на него. С трудом верилось, что этот человек в прошлом являлся одним из самых ловких и удачливых воров Масимара. Как можно довести себя до подобного омерзительного состояния?! А еще ему казалось, что Кассель нарочно тянет время, которого у него итак в обрез.
Чувствуя его раздражение, бывший вор извиняющим жестом вскинул вверх ладони.
- Руки уже плохо слушаются меня – посетовал он.
Действительно, его пухлые, похожие на сардельки пальцы так раздулись, что он с трудом мог пошевелить ими. Наконец, ему удалось справиться с замком. Готовясь схватить камень, Дарин убрал в ножны кинжал. Кассель откинул крышку…и замер в немом изумлении. «Нне…не может быть!» - неверяще выдавил он. Шкатулка была пуста. Сильф мрачно перевел взгляд на вора в ожидании объяснений. Но тот и сам выглядел по-настоящему ошеломленным.
- Я пошлю с тобой своих людей, чтобы объяснить Логану ситуацию - вновь обретя дар речи, растерянно залепетал он. – Даю слово, что обязательно найду того, кто это сделал.
Не слушая его бормотания, Дарин молча развернулся и пошел к выходу. Толстяк нагнал его уже в самых дверях и сунул в руки объемистый кошель с монетами.
- Твое вознаграждение. Не уверен, что ты дождешься его от Логана. Я найду этого вора! – убежденно повторил он. – И заставлю ответить за эту неслыханную дерзость. Из моего дома еще никогда ничего не пропадало!
Но Дарину это послужило слабым утешением.
Глава III
Наступивший вечер в «Седьмом небе» не отличался от сотен предыдущих таких вечеров: льющееся рекой вино, пьяные голоса и смех в клубах сизого табачного дыма…Кайли Вентис – одна из лучших девушек этого заведения, неспешно лавировала между столами, ловя на себе жадные и оценивающие мужские взгляды и ловко уворачиваясь от чужих рук. Выглядела она весьма эффектно и знала об этом. Черное бархатное платье с открытыми плечами и низким глубоким вырезом подчеркивало ее стройную фигуру, а темные тона одежды выгодно оттеняли густоту и красочность пышных каштановых волос. Губы она красила яркой пурпурной помадой – в тон глазам, имеющим необычный темно-фиолетовый оттенок.