Глава 4. Знакомство с юным звонарем
Чем ближе подходила незнакомка к юноше в рясе, тем более сильную степень изумления выражало его глуповатое лицо. Когда женщина подошла и остановилась на расстоянии вытянутой руки, то сам древнегреческий бог глупости Коалемос не рискнул бы соперничать с юным отроком, настолько тот выглядел растерянным и ошеломленным. Если бы он мог, то мышью шмыгнул бы в дверь храма, чтобы избежать этой встречи, но, на беду юноши, та была плотно притворена, а ноги отказались ему служить.
— Привет, добрый молодец, — обратилась к нему с улыбкой молодая женщина. — Меня зовут Ирина Владимировна. Ох, прости, школьная привычка! Можешь называть меня Ириной. А как твое имя?
— Во…лодимер, — с запинкой произнес юноша. Язык, как и ноги, предал его, однако он все же нашел в себе силы с гордостью сообщить: — Назван так был в честь Владимира Мономаха, благоверного князя в Соборе всех святых, в земле Русской просиявших.
По всей видимости, юноша выучил эту фразу наизусть и говорил ее всем новым знакомым, потому что он ни разу не сбился, а выпалил одним духом. После чего облегченно вздохнул, будто выполнил тяжелую работу.
— Вот и славно, — рассмеялась женщина. — Будем знакомы!
Она протянула свою руку, но та повисла в пустоте. Взволнованный Владимир вместо рукопожатия осенил себя крестным знамением.
— Как ты уже понял, я школьная учительница, — сказала Ирина. — А ты? Судя по твоей рясе…
— Звонарь я, — пробормотал отрок. И, внезапно приосанившись, снова выдал заученное: — При церкви святых мучеников Феодора Варяга и сына его Иоанна почитаемых Русской Православной Церковью в сонме святых первыми мучениками за святую православную веру в Русской земле.
— То есть вот в этой церквушке? — уточнила молодая женщина, показав на храм.
Владимир кивнул. Но не ограничился этим. Юного звонаря, как праматерь всех людей, часто губило врожденное любопытство. Оно заводило его в такие дебри, что выбраться порой на божий свет из темноты бывало не просто. Но опыт ничему его не учил, и юный отрок снова и снова испытывал судьбу, ведомый своей натурой. Поэтому он не удержался и спросил:
— А вы в Куличках, вероятно, впервые? — И с нескрываемым превосходством старожила произнес: — А то ведали бы, что другой церкви в поселке нет.
— Ты очень проницателен, — одобрительно заметила Ирина. — Я действительно здесь раньше никогда не бывала.
Она подошла еще ближе и, положив руку на плечо юноши, проникновенно спросила, глядя ему в глаза:
— Послушай, Владимир, ты не мог бы проводить меня? Говорят, у вас тут бродят медведи-людоеды. И нападают на чужаков.
— Враки, — снисходительно улыбнувшись, заявил юноша. — На моей памяти один раз только и было такое, да и то не в поселке, а в лесу. Но на то он и лес, чтобы в нем дикие звери обитали. Это их дом. Будь я медведь, мне бы тоже не понравилось, что какой-то человек забрался ко мне в дом. Я бы его!..
Владимир, увлекшись, разговорился и забыл о своем недавнем стеснении. Он уже не запинался и не краснел от смущения при каждом слове. Предложение стать покровителем прекрасной незнакомки пришлось ему по душе.
— А со мной можете и вовсе ничего не бояться, — заявил он решительно. — У меня с медведями разговор короткий. Главное, заметить его первым. А потом надо выскочить из кустов да как закричать! У медведя кишки слабые. Потому и говорят — медвежья болезнь, что если медведя внезапно напугать, то он…
Юноша смолк на полуслове, видимо, сообразив, что едва не наговорил лишнего. Ирина воспользовалась этим и с восхищением произнесла:
— Я сразу поняла, Владимир, увидев тебя, что передо мной очень мужественный и бесстрашный человек. Не чета этому трусу Георгию! Так ты покажешь мне дорогу к Усадьбе волхва?
— Усадьба волхва? — растерянно переспросил юный звонарь. — Так вам надо в Усадьбу волхва?