— Только тебя на мою голову и не хватало, — зло сказала она. — Собираешься выклевать мне глаза, летучая тварь? Только попробуй! С гусями я справилась, и тебе перья повыщипаю.
Она огляделась и увидела лежавший на земле камень. Подняла его и бросила в ворону. Камень не попал в цель, но птица, негодующе каркнув, улетела.
— То-то же! — торжествующе крикнула Ирина. — И не вздумай возвращаться со своими подружками. У меня камней на всех хватит.
Но радость победы быстро прошла, и уныние снова овладело молодой женщиной. Она присела на свой чемодан, поставив клетку с голубями у ног, и пригорюнилась, подперев голову руками. Мысли ее были невеселыми. Это был не густонаселенный людьми город, где она чувствовала себя уверенно, как рыба в воде. Вокруг, насколько она могла видеть, простирался лес, пугающий ее, исконную городскую жительницу. Лес казался дремучим и словно исподволь наблюдал за нею, размышляя над тем, как завлечь ее в свои дебри и погубить. Она могла просидеть здесь до ночи, и так никого и не дождаться. Не считая диких зверей, обитающих в лесу, для которых она была просто добычей, легкой и лакомой. Подумав об этом, Ирина содрогнулась. Едва ли она отобьется от того же медведя камнями, как от вороны. А если верить тому, что ей рассказали, местные медведи охотно дополняют свой обычный рацион человечинкой…
Она уже была готова, подхватив чемодан, бежать прочь от Усадьбы волхва обратно в Кулички, чтобы там, на досуге, подумать, как ей быть, когда в ограде внезапно показалась щель, а потом распахнулась невидимая прежде калитка, и из нее вышел человек. Это был высокий широкоплечий мужчина с густой копной светлых волос, ниспадавшей ниже плеч, одетый в простую домотканую рубаху и такие же штаны. Мужчина выглядел очень несовременно, будто открылся портал времени, и он появился из глубины прошлых веков, в том виде и наряде, который был принят в его эпоху. Поэтому Ирина его не узнала. Да и прошел уже год, когда они виделись в последний раз, и то мельком. Она с нескрываемым изумлением смотрела на мужчину, пока он приближался к ней.
Зато тот сразу признал ее.
— Ирина Владимировна! — воскликнул он. — Глазам не верю! Каким ветром вас сюда занесло?
— Попутным, — нашлась Ирина, все еще не признавая в этом по-мужски красивом человеке того сутуловатого и вечно унылого учителя истории, с которым она проработала год в одной школе после окончания института, пока он не уволился. Удивительная метаморфоза, произошедшая с ним, поразила ее настолько, что, может быть, впервые в жизни Ирина лишилась дара речи и своей обычной находчивости. Поэтому она не нашла ничего лучше, чем спросить, словно желая получить подтверждение: — Вы ли это, Олег Витальевич? — И невольно воскликнула: — Как вы изменились в таком случае!
— Я это, я, — рассмеялся мужчина. — Только отрастил волосы да сменил городской наряд на более удобный. И, как говорит моя жена, раздобрел на сельских харчах.
— Так вы женились? — с некоторым разочарованием, смешанным с удивлением, спросила Ирина. — А мы-то — я имею в виду ваших бывших коллег по школе, — всегда думали, что женщины вас мало интересуют.
— Так и было, пока я не встретил свою жену, — снова рассмеялся Олег. — Моя Марина просто чудо! Когда я вас с ней познакомлю, Ирина Владимировна, вы сами это поймете.
— Куда уж нам, бедным школьным учителкам, — не смогла удержаться, чтобы не съязвить, Ирина. Она не любила, когда в ее присутствии восторгались другими женщинами, и всегда жестко пресекала такие попытки. Но тут же она мысленно выругала себя. Роль, которую Ирина собиралась играть в Куличках, не предполагала стервозности и других женских недостатков, включая ревность. — Поздравляю вас, Олег Витальевич! Но, думаю, вашей жене повезло не меньше, чем вам.
Однако мужчина остался равнодушен к этому комплименту, словно не услышал его.
— Так все-таки, какими судьбами, Ирина Владимировна? — спросил он. — Вот уж кого не ожидал увидеть в этой глуши, так это вас.
Но Ирина была готова к этому вопросу.
— Помните директора нашей школы, Галину Павловну Волчок? — весело спросила она.
— Как забыть! — воскликнул с улыбкой Олег. — Кстати, она по-прежнему оспаривает педагогический авторитет Макаренко и восстает против его «варварских» методов воспитания?
— И даже с еще большим азартом, — рассмеялась Ирина. — У Галины Павловны слишком добрая натура, и она не может простить Макаренко его «завтраков в ужин», которыми он наказывал своих воспитанников. Но как по мне, так лучше это, чем ее многочасовые беседы «по душам», которыми она при каждом удобном случае потчует как учеников, так и учителей, считая их такими же детьми.