— Тогда еще не было так называемого экстракорпорального оплодотворения, к которому в наше время прибегают многие бездетные пары… — Старик вздохнул, помолчал, а потом неожиданно спросил: — Кстати, а вы не рассматриваете такой вариант?
— Процент удачного зачатия при искусственном оплодотворении не так уж велик, чтобы полагаться на современную медицину, — сухо ответил Иннокентий Павлович. — Это своего рода рулетка, а я не люблю азартных игр. Что может быть глупее, чем ставить на кон свое будущее?
Нотариус понимающе кивнул.
— А мы с женой часто ходили в церковь. Молились, каялись в грехах, причащались. Ставили свечи перед иконой святых великомучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Но ничто не помогало. Мы уже почти отчаялись, когда однажды кто-то из моих клиентов рассказал мне о волхве по имени Ратмир.
Иннокентий Павлович сделал нетерпеливое движение, собираясь прервать монотонный рассказ старика, который утомлял его. Но следующая фраза остановила его и заставила прислушаться внимательнее.
— Этот волхв Ратмир творил просто чудеса. К нему обращались бесплодные женщины, уже потерявшие всякую надежду. Он проводил свой языческий обряд, и те зачинали.
— С божьей помощью? — язвительно спросил Иннокентий Павлович.
— По воле языческого бога Велеса, — тоном, отвергающим всякие сомнения, ответил старик. — Вы не слышали о таком?
— Это что-то из древнерусской мифологии? — пренебрежительно произнес Иннокентий Павлович. — Предания, былины, сказки…
— И я тоже так подумал вначале, — сказал Мстислав Иванович, осуждающе взглянув на него. — Но моя жена отнеслась к этому иначе. Она нашла этого волхва. Прошла через языческий обряд, искупалась в Зачатьевском озере. Вернулась домой. А ровно через девять месяцев в нашем доме появился младенец. Моя жена родила долгожданную дочку. — Он помолчал, а потом произнес: — Можете считать это простым совпадением, воля ваша. Но мне так не кажется.
— Вы говорите, Зачатьевское озеро? — задумчиво произнес Иннокентий Павлович. Он умел расслышать самое главное в любой, даже бессвязной речи. Считал это врожденным даром интуиции, которая и помогла ему пробиться в жизни и заработать состояние. Поэтому всегда прислушивался к своему внутреннему голосу. А сейчас тот утверждал, что в рассказе старика есть нечто, над чем стоит подумать на досуге. — Символическое название.
— Вообще-то я говорил о языческом обряде, — уточнил Мстислав Иванович, не понявший, что вызвало такой интерес у его собеседника. — А омовение в озере было всего лишь его частью. Возможно, приобщение к языческому культу. Что-то вроде крещения в воде в православной религии. Не знаю, я не думал над этим до ваших слов…
— А я могу встретиться с этим волхвом? — перебив старика, спросил Иннокентий Павлович. В его глазах уже не было скуки.
Но Мстислав Иванович не заметил метаморфозы, произошедшей с его собеседником. Он уже сильно устал от этого разговора и хотел поскорее его закончить, чтобы остаться в одиночестве и подремать в своем мягком кресле.
— Увы, — сокрушенно покачал он головой. — Год назад волхв Ратмир умер.
— Тогда зачем вы мне все это рассказали? — разочарованно и даже с обидой спросил Иннокентий Павлович. — Раздразнили, как собаку костью…
— Но у него есть наследник, — сказал старик почти виноватым тоном. Он только сейчас понял, какой промах совершил, предавшись воспоминаниям. — Волхв Ратмир завещал все своему внуку. Быть может, не только свое состояние, но и свое ремесло?
— Состояние? — пренебрежительно спросил Иннокентий Павлович. Он все еще не мог простить старику рухнувших надежд. — Пару бубнов да страшную маску, вырезанную из дерева, при помощи которых языческие жрецы пытаются внушить мистический ужас своим зрителям?
— Ошибаетесь, мой дорогой, — укоризненно покачал головой нотариус. — По самым скромным подсчетам движимое и недвижимое имущество, принадлежащее волхву Ратмиру, в миру носящего имя Святослав Вячеславович Полоцкий, включая банковские вклады, акции и прочее, оценивается приблизительно в пятьсот миллионов рублей. Я точно знаю, потому что был знаком с его завещанием.
Иннокентий Павлович едва не присвистнул от изумления, но сдержался.
— Чудны дела твои, господи, — сказал он. — Вот это я понимаю — бизнес на деторождении!
— А что вы хотите? — сказал старик. — Я и сам по настоянию жены заплатил волхву довольно кругленькую сумму после того, как она забеременела. Это было, так сказать, добровольное пожертвование, акт благодарности. Впрочем, я не жалею о деньгах. Счастье, как известно, не купишь ни за какие миллионы. А наша дочь была для нас с женой неимоверным счастьем. — Он помолчал, погрузившись в воспоминания, а потом тихо произнес, словно разговаривая сам с собой: — И даже то, что жена вскоре ушла от меня, не омрачило моего счастья. Ведь у меня теперь была дочь. Иногда я с ужасом думаю, как бы я жил, если бы ее не было…