– Вы можете предотвратить бой?
– Нет, – ответил эдил. – Для этого нужно письменное распоряжение его высочества, а чтобы такое распоряжение получить, потребуется самое меньшее два дня. Законы герцогства поединков не запрещают, да и герцог наш неколебимо верует, что поле чести – лучший способ установить, кто виноват, кто прав. Имейте в виду, дело надолго не затянется – противники будут вооружены до зубов, и схватка займет десятка два секунд, не больше. Я не могу приказать им драться на кулаках, и Клотен это знает. Ведь оба храма считают оружие священным, а я не имею права препятствовать отправлению религиозных обрядов. А теперь представьте себе, что устроит Клотен, если его человек потерпит поражение! Примет он это достойно? Я в том сомневаюсь! Он тут же отдаст приказ учинить резню!
– Не думаю, что человек Клотена проиграет. Эластр сказал, что от них будет биться Сцевола, а это – лучший боец из всех, каких я только видал.
– По правде говоря, хорошо, если выйдет по-вашему. Думаю, на Гвидерия я могу положиться – он в случае проигрыша не станет беситься.
Остается только надеяться, что Клотен удовлетворится победой и не станет ничего больше требовать с побежденных.
Кессиас возвел глаза к небу, показывая, что не очень-то верит в великодушие ненавистного ему иерарха, и испустил тяжкий вздох.
– Ну да ладно. У вас какие-то новости, Ренфорд?
– Да, – сказал Лайам, – но хорошими их не назовешь.
Он вкратце рассказал о ходе своих поисков, подчеркнув, что главная версия следствия оказалась обманной.
– Но зато мы, по крайней мере, теперь знаем, почему “Удалец” так поспешно покинул порт, и можем убрать привидение из Муравейника.
Кессиас мрачно улыбнулся.
– М-да, это уже кое-что. Правда, мне теперь предстоит сообщить всем торговцам, доверившим Перелосу денежки, что они могут с ними проститься, ну а вам придется ловить сумасшедшее привидение… о небо!.. я чуть было не сказал – на живца. И мы опять совершенно не представляем, в какую сторону двигаться.
– По-прежнему есть вероятность, что в дело замешан какой-нибудь местный жрец. Но до того, как всерьез пойти по этому следу, хорошо бы получить весточку от вашего мудреца – Саффиана.
– Думаю, ее мы получим завтра. Хотя, по правде сказать, я не очень в эту версию верю. Местным храмам просто незачем в это дело мешаться.
Это древние и весьма почитаемые в Саузварке святилища. Им нечего опасаться, что Беллона их потеснит. Новый храм не переманит к себе даже тех верующих, что поклоняются сейчас богу Раздора, по крайней мере до тех пор, пока интересы Беллоны здесь представляет Клотен. Никто к нему не пойдет. Даже если бы Клотен не был такой задницей – в новом веровании достаточно недомолвок и сложностей, чтобы отпугнуть простых горожан. Да и не простым горожанам лишняя головная боль ни к чему. Что может им дать новоявленная богиня-воительница?
– Однако приходится все же признать, что других зацепок у нас не имеется. Кто еще мог на такое решиться? Самый ловкий вор в Саузварке? Но он убит. Какой-нибудь чародей? Но единственный местный маг похоронен на берегу бухты.
Кессиас задумчиво оглядел стены, ограждающие двор храма Раздора, – массивные, почти крепостные. Интересно, подумал Лайам, насколько мнение эдила предвзято? Он ведь с детства привык почитать таралонских богов и сейчас водил дружбу со многими священнослужителями. Конечно, ему трудно заподозрить кого-то из них в преступном деянии.
И тем не менее подозревать приходилось. Других версий просто не оставалось. Судя по всему, решиться обокрасть храм Беллоны могли только жрецы.
Однако когда Лайам пришел к этому заключению, что-то ему в нем не понравилось. Возможно, сама фраза была неудачно составлена, но построить ее по-другому он так и не сумел.
– Я вот что подумал, – сказал он в конце концов, – может, нам стоит поговорить с Гвидерием?
– Я уже с ним говорил. Он принял этот треклятый вызов. Старик малость погорячился и теперь сам, наверное, сожалеет, но дело сделано. Его не переубедишь.
Эдил посмотрел на Лайама и снова возвел глаза к небу:
– О боги, да о чем это я? Милорда совсем не волнуют какие-то там турниры и поединки! Милорд просто в каждом встречном видит преступника, и ему не терпится выяснить, так это или не так?
Лайам покраснел:
– Вы не можете не признать…
– Ну да, ну да, – отмахнулся Кессиас. – Я знаю, что вы правы. Мы должны выяснить все до конца. Справедливости ради следует пощупать Гвидерия, раз уж сам Клотен сподобился дать вам какие-то показания. Действуйте, я не буду перечить.
– Тогда, может быть, заглянем к нему прямо сейчас?
Пожав плечами, Кессиас пересек площадь и постучался в ворота храма Раздора. Служитель в коричневой рясе и с обнаженным мечом в руках впустил посетителей и вежливо попросил их подождать.
За воротами взорам вошедших предстал во всем своем величии непосредственно храм – громоздкое здание кубической формы с четырьмя башнями по углам; его окружали хозяйственные постройки. Помимо небольшой кузни, птичника и конюшни тут имелись даже просторные вольеры для ястребов. Все это походило бы на поместье сельского дворянина, если бы не кроваво-красный цвет испещренной искусной резьбой облицовки святилища.
Гвидерий вышел из птичника, на ходу обтирая руки о рясу. В аккуратно подстриженной бороде иерарха запуталось перышко. Он поклонился и шумно вздохнул.
– Что, Кессиас, опять пришли меня отговаривать?
– Нет, – печально отозвался эдил. – Раз уж вы уперлись как бык, Гвидерий, значит, уперлись, и мне тут ничего не поделать. Но я был бы рад, если бы вы смогли уделить несколько минут моему другу, квестору Ренфорду.
– Кажется, мы вчера уже виделись. Добрый день, квестор. Вы неплохо владеете дубинкой.
Лайам покраснел.
– Спасибо, иерарх. Я скорее удачлив, чем искусен, но люди частенько путают эти вещи.
Жрец улыбнулся, оценив шутку по достоинству.
– Это правда – особенно в схватке. Вы – офицер? – Иерарх говорил в точности как Кессиас и все южане, слегка глотая окончания слов.
– Нет, скорее ученый…
– Ученый, – внезапно произнес жрец. – Лайам Ренфорд? Чародей? Ученик старого Тарквина Танаквиля?
На миг Лайам смешался, округлив от изумления глаза.
– Нет, – пробормотал он, затем, заметив ухмылку Кессиаса, постарался взять себя в руки. – Нет, иерарх, я вовсе не чародей. Да, мое имя – Лайам Ренфорд, и я действительно живу в доме Тарквина Танаквиля, но старый маг завещал его мне лишь потому, что мы были дружны. Я никогда ничему у него не учился и ничего не смыслю в магии.
– Ага, понимаю, – сказал Гвидерий. – Прошу прощения. Кто-то пустил слух, а прочие приняли это за правду.
– Ничуть, – возразил Лайам. – Скорее, так изначально решили все горожане, а правду знаю один я. Но все-таки разрешите мне задать вам пару вопросов…
Жрец смиренно сложил руки и выжидающе улыбнулся.
Лайам вдруг понял, что не знает, с чего начать.
– Во-первых… – протянул он, и тут его осенило. – Во-первых, не могли бы вы сказать, нет ли в вашем храме людей, недовольных появлением новой богини?
К его удивлению, Гвидерий рассмеялся. – Могу вас заверить, – с неколебимой уверенностью произнес он, – что наш храм не имеет никаких предубеждений против Беллоны. Хотя слухи о том, что она – дочь бога Раздора, неверны, мы все с радостью решили оказать ей поддержку. Кессиасу известно – мы первыми приветствовали Клотена.
– На свою голову, – пробормотал эдил.
– Да, похоже, – иерарх вновь шумно вздохнул.
– Это понятно, – сказал Лайам. – Такова официальная позиция храма. Но ведь не исключено, что кто-то из ваших сподвижников думает по-другому. Как вы полагаете, такое возможно?
Гвидерий покачал головой и спокойно сказал;
– Нет. Никоим образом. Мы служим богу войны и даем обет соблюдать дисциплину. Человек, пошедший против официально провозглашенной позиции храма, подлежит изгнанию. Это недопустимо.