Мораш изловчился и отнял у него меч. Калеш продолжал свирепствовать, больно толкая Авгура острыми локтями.
— Достаточно! — закричал Мораш, — хватит!
— Возьми её голову, — велел ему Калеш, — мы завернём её в золотой платок и отошлём дьяволу. Пусть знает, что коварство владык куда сильнее его неуёмной спеси!
— Нет, — решительно сказал Мораш, — я не буду этого делать.
— Ты слаб, — презрительно сказал Калеш.
Он высвободился из рук Авгура и подошёл к голове дьяволицы. Арая смотрела на него, сверкая малахитовыми глазами, а по щекам текли слёзы.
— Ты знаешь, что я бессмертна? — спросила она.
— Придётся тебя сжечь, — пожал плечами Калеш, — всю.
— Не поможет, — рассмеялась голова, — ты помнишь, что говорил мне, владыка?
— Я много чего говорю своим девкам.
— Я ведь ждала дитя…
— Знаю, — на лице Калеша расцвела улыбка, тут же сменившаяся злобной гримасой, — но мне не нужно твоё отродье.
— Это было единственное дитя, — плача, продолжила голова, — единственное, кого я могла родить. Я выбрала тебя, красивый владыка…
— И это знатная весть: твой отвец станет последним Верховным дьяволом!
— Станет, — отрешённо сказала Арая, и глаза её почернели, — но и ты узнаешь, Калеш, что такое проклятие дьяволицы! Твоё семя навеки станет бесплодным. А самый могущественный и прекрасный владыка твоей семьи не сможет возлечь ни с одной женщиной, кроме меня.
— Ай да напугала! — воскликнул Калеш и воткнул меч в её распахнутый рот.
Дьяволица замолчала, заливаясь кровью. Зрачки её закатились и стали белыми, как саван. Калеш рассмеялся, выпуская в неё пламя. Однако синие язычки плясали вокруг, не занимая плоть. Арая смотрела на владыку, а в глазах её плясало торжество.
— Семя станет бесплодным, — звенело вокург, — бесплодным!
— А-ах.
Калеш вдруг схватился за пах, и лицо его исказилось от боли.
— Вот тварь!
— Идём отсюда!
Мораш с Авгуром подхватили скорчившегося от боли брата под руки и потащили к выходу. Меч Калеша так и остался торчать вот рту Араи, но никто не стал за ним возвращаться. Им стоило торопиться, пока в пещеру не пожаловали обозлённые дьяволы. Тогда отцу не увидеть было бы даже их тел.
Они неслись по коридору. Калеш продолжал стонать, но уже пытался идти сам.
— Тварь, — то и дело хрипел он, оглядываясь, — мерзкая тварь.
Мораш молчал. Ему было жаль брата, и в то же время он считал, что Калеш обошёлся с влюблённой в него дьяволицей не просто жестоко.
Жестоко было бы отрубить ей голову при встрече. Но то, что сотворил Калеш…
Даже оплакивая братьев, Мораш не мог принять столь вероломной расправы.
Глава 1
— Зачем ты пришёл, Авгур? — спросил Мораш, — я тебя не звал.
— Ты забываешь, что я тоже могу слышать, — тихо сказал брат, — что ты задумал?
Два владыки стояли у водопада Забвения и смотрели на бурлящие воды, уносившие под землю миллионы угасших жизней. Там был источник, питающий саму жизнь, дающий силу ярости и магии, благодаря которым каждое существо в Межгорье могло оставаться тем, кем суждено было стать при рождении. Источник создавал и разрушал, отдавал и требовал обратно. Никто не мог повелевать источником, кроме тиранов, да и те могли лишь направлять его силу.
Источник ведал тайнами судеб, и ничто на свете не могло его удивить, поэтому уже несколько тысяч лет он был нем и безразличен ко всем, кто приходил к его водам, чтобы испытать его милость или воззвать к справедливости.
Вот и сегодня источник молчал, хотя Морашу казалось, будто реки крови стремятся вниз, смешиваясь с потоками водопада.
Младший из трёх братьев провёл несколько ночей в размышлениях. Глаза его запали, а морщины сделались глубже, однако он не чувствовал усталости. Ярость бурлила в нём, как воды в озере, но за эти дни она стала холодной, как он того и хотел.
Мораш сразу почувствовал присутствие Авгура и поморщился. Он не хотел вмешивать брата. Тем более что не был уверен до конца, чью сторону он выберет. Мораш больше ни в чём не был уверен.
— Ты долго будешь молчать? — поинтересовался Авгур.
— Молчать получается лучше всего, — скривился Мораш.
— Ты на что-то намекаешь?
— Тебе лучше знать.
— Я не стану слушать оскорбления.
— Тогда уйди, — посоветовал Мораш.
— Нет, — возразил брат, — хочу знать, что ты задумал.
Мораш вертел в руке обнажённый клинок, любуясь, как переливаются камни на рукояти, как играет закалённое столетиями лезвие. Холодный блеск стали успокаивал его.