— Зельда, — позвал он каменную бабу через распахнутое окно, — я привёл помощников.
Затем он отвёл Юрея в конюшни и, проходя мимо дверей в подземелья, вдруг вспомнил о цыганке, по-прежнему томившейся в темнице. В суматохе последних недель он совершенно позабыл о пленнице. Теперь же ему предстояло сообщить ей грустные вести: их торговый шатёр разграблен, а мужем пируют болотные твари.
Маришка лежала на деревянной лавке и смотрела в темноту пустыми глазами — уже много дней она видела лишь рыхлые, усеянные корнями, стены подземелья. Запах сырости впитался в кожу, а кости ломило от долгого лежания. Ей хотелось бегать, плясать, вдыхать свежий воздух, но в темнице она могла сделать лишь несколько шагов от стены до решётки. Иногда по полу пробегали наглющие крысы, так что Маришка предпочитала не покидать лавку лишний раз.
— Выходи, цыганка, — сказал Ирвальд, отпирая решётку.
— Что ты хочешь делать? — Маришка села и испуганно прижала колени к груди.
— Я нашёл жену, так что держать тебя больше нет нужды.
— А Тадеуша ты тоже отпустишь?
Ирвальд несколько секунд молчал, гадая, что сказать, но цыганка и сама поняла.
— Он сбежал?
— Да.
— Ты убил его?
— Не я. Он угодил в ловушку морен, так что ты теперь вдова.
— Понятно, — Маришка обречённо кивнула, слезла с лавки и понуро поплелась к выходу.
Солнечный свет ослепил глаза. Маришка ойкнула и прикрыла ладонями лицо. Кожа её побелела за многие дни заточения, а на лбу пролегли морщинки.
— Кому я теперь нужна? — вдруг зарыдала она, заламывая руки.
— Аврий может ответи тебя в деревню ремесленников, — предложил Ирвальд, — тамошние кузнецы богаты и терпеть не могут ведьм. Тебя с радостью возьмут в жёны.
— Они такие же, как ты? — спросила цыганка.
— Они помоложе, да посмелее твоего мужа, — отрезал Ирвальд и оставил её на попечение подоспевшего конюшего.
Дальше уже нельзя было тянуть. Ирвальд поднялся по ступенькам в башню, открыл дверь в комнату последней узницы и замер на пороге. Ярушка смотрела на него горящими от обиды глазами. В старом платье Зельды, нелепо торчавшем по бокам, она выглядела так же, как и тогда, когда он впервые привёл её в свой замок. Сердце в груди замерло, а потом застучало медленно, со скрипом старой ветряной мельницы.
— Ты свободна, — тихо произнёс Ирвальд, руками разрывая оков, — теперь я знаю, что твоей вины нет.
— Но что всё-таки случилось? — потребовала Ярушка. В голосе её не было злости, однако чувствовался холод.
— Мне жаль, что так вышло, — только и смог сказать Ирвальд.
Бросил оков на пол и выбежал из комнаты.
Глава 5
Обретя долгожданную свободу, Ярушка радостно пронеслась по комнатам замка, вдыхая полюбившийся аромат дома, от которого уже успела отвыкнуть. Но радость сменилась печалью, едва она распахнула дверь супружеской спальни. Там было пусто. Голая кровать без подушек и перин, с изрубленным изголовьем. Шкафы и сундуки — всё пустое.
— Ах, вот он как! — едва сдерживая слёзы, воскликнула Ярушка.
По коридорам замка сновали новые тени, но она не желала с ними знакомиться. Всё вокруг изменилось. Ярушка больше не чувствовала себя своей.
Она заперлась в своей комнате и просидела там до утра, проливая слёзы. Миклош принёс ей поднос с едой и пожурил за распухшее от недосыпа лицо.
— А что князь — завтракает один? — поинтересовалась Ярушка.
— Его нет дома, — пряча глаза, ответил коротышка.
Она кивнула в ответ, чувствуя, как внутри всё оборвалось и сжалось от дурных предчувствий.
Миклош трещал без умолку, надеясь её развеселить. И уже к полудню настроение Ярушкиулучшилось, слёзы высохли, и она решила, что больше не станет рыдать.
Зельда принесла ей единственное из уцелевших платьев, немного заштопанное на спине, но это была невелика беда. Ярушка быстро переоделась и посмотрела на себя в зеркало. Она исхудала и побледнела, но в целом выглядела как прежде.
— Мне удалось сберечь ещё кое-что, — сказала Зельда, — держи.