Иви смотрит ей прямо в глаза с твердой уверенностью. Притворяться у нее получается гораздо лучше, чем у Мэл, ведь в действительности страх окутывает их обеих.
— Что бы они там не решили, мы всегда будем с тобой. Всегда будем любить тебя, с магией или без. И если тебя отправят обратно на Остров, мы поедем за тобой. Нет, — возразила она, когда Мэл попыталась что-то сказать. — Это решение мы приняли с парнями вместе, единогласно. Наша команда, наша семья состоит из четверых. И никто не сможет заменить в ней тебя, — она покачала головой. — Никто.
— Иви, — мягко улыбнулась, несмотря на слезы, блестевшие на глазах.
— Знаю, мы лучшие, — кокетливо улыбнулась Иви в ответ, и они обе засмеялись.
Глубоко в душе им не стало легче. Холод продолжал сковывать сердца. Но всего лишь на секунду они позволили себе почувствовать легкость быть друг с другом, пока реальность не напомнит о себе.
— Мы уже опаздываем, — заметила Иви.
— Они не начнут без меня.
Мэл промокнула пальцами слезы.
— Опаздывать на собственный приговор неприлично, Мэл, — шутливо укорила ее подруга и протянула руку. — Готова?
Мэл неуверенно кивнула и вложила свои пальцы в ее теплую ладонь.
“Нет”.
Все взгляды обращены на нее, когда Мэл входит в зал первой. Иви сказала, что так надо, когда они остановились перед массивными дверями, чтобы обеим сделать последний вдох в неведении. Она тихо заходит следом и невидимкой проскальзывает к своему месту. А Мэл, как бы бесшумно не шла, никогда не избавится от всеобщего внимания.
Как в свете софитов, она идет на голгофу*. Все судьи уже восседают за длинным столом напротив мест для присутствующих и трибуны специально для нее. Несколько добрых фей, колдуний, волшебников и Адам**, представляющий корону в ряде судей. Но их тяжелые взгляды вовсе не кажутся добрыми.
Перед судьями лежат материалы дела. Им не нужно заглядывать в них больше, чтобы узнать, что ждет обвиняемую ведьму. Казалось, те немногие присутствующие, кто был допущен на закрытое заседание, знают тоже. И если во время самого суда в их рядах не смолкал шепот, то сейчас величественный зал был погружен в мрачную тишину.
— Заседание Королевского суда объявляю вновь открытым, — огласила фея Крестная, обводя всех взглядом. Она будто этого с нетерпением ждала и заговорила, стоило только Мэл вступить обеими ногами за трибуну.
— Малефисента Берта младшая, — и даже упоминание имени печально известной колдуньи не встревожило замершую публику, — обвиняется в умышленном покушении на жизнь Жана ЛеГюма с противозаконным использованием магии. Темной магии, — подчеркнула Крестная. — После рассмотрения материалов дела и выслушивания сторон суд держал совет по итогам которого вынес приговор.
Иви крепко сжала руки Джея и Карлоса, сидящих по обе стороны от нее. Они бы так хотели сейчас иметь возможность взять за руку и Мэл, но отторгающее расстояние лежало между ними. Иви отчаянно пыталась почувствовать то, что Мэл ощущает на данный момент, но не могла уловить ни единой эмоции. Кажется, она не чувствует вообще. Застыла во времени и пространстве, оставив от себя лишь оболочку. Она смотрит на мир глазами зеленого витражного стекла. Мысли же в который раз уносятся куда-то далеко. Туда, где безопасно и темно. Домой.
— Магия — большая ответственность для тех, на чьи плечи ложится этот редкий дар. Использовать ее лишь на благо людям — это разумно, гуманно и очень трудно. Порой нам не хватает сил преодолеть все препятствия. Мэл, — фея Крестная устремила на нее свой понимающе-сочувствующий взгляд, — мне очень жаль, что на твою долю выпало это бремя. Мы судим тебя не с позиции власти, но с позиции равных: таких же волшебников, которые сами могут ошибиться однажды. Но чтобы избавить тебя от дальнейших ошибок, вызванной избытком темной магии в венах, — далее она обращалась ко всем, — суд постановил забрать у Малефисенты Берты младшей магические силы и поместить их в сосуд, который она вольна выбрать самостоятельно. Там они будут храниться до отмены распоряжения, — торжественно закончила она, словно преподнося благодатный дар.
Зал взорвался. Каждому было, что сказать, и никто не сдерживал эмоций. Гул голосов отражался от каменных стен и создавал сильное эхо.
Внутри Мэл что-то оборвалось. Как бы она не пыталась сбежать от реальности, все равно была настигнута. Она единственная молчала, застыв в оцепенении. И вся эта какофония звуков долетала до нее приглушенно, словно сквозь толщу воды.
— У тебя появится шанс на нормальную жизнь, милая, — возле Мэл оказалась Крестная. Она тоже абстрагировалась от беспорядка вокруг, сосредоточившись лишь на юной колдунье перед ней. — Это будет величайшее облегчение для тебя! Ну же, поверь наконец своему счастью и скажи хоть что-то, — настаивала фея. Но Мэл молчала. Это молчание смутило фею Крестную. Она не привыкла, чтобы ее дары принимали так холодно. В конце концов, приговор мог быть жестче! Настоящим наказанием.
— Какой сосуд ты выберешь? — спросила фея, прокашлявшись. Мэл медленно повернула к ней голову.
— Что?-растерянно спросила она.
— В какой сосуд ты хочешь, чтобы мы поместили твои силы?
Но Мэл уже чувствовала полное бессилие.
— Тише, пожалуйста, — обратилась Крестная ко всем, но не была услышана. Обсуждение приговора захлестнуло всех эмоциональной волной.
— Молчать!-раздался громогласный приказ. Все стихло. Взгляды присутствующих устремились на молодого короля. Суровый взгляд юноши убедил всех, что Бен не хочет слышать возражений. И даже Адам был поражен воле сына.
— Спасибо, Бенджамин, — вежливо отозвалась Крестная. Но он сделал это не для нее. Мэл нужна тишина, и это то немногое, что Бен в силах ей дать.
Каждая минута в этом зале была для Бенджамина пыткой. Он видел, как стремительно тает душа его любимой, и не мог ничего сделать, чтобы спасти ее. Бездействие убивало его, накапливалось злостью на собственную мягкотелость и все законы штатов, которая в итоге вылилась в этот рык. Бен не мог пойти против законов в угоду собственным желанием. Не мог сделать шаг на пути к тирании. Но что значит власть, если он не может защитить свою возлюбленную? Все, чего он смог добиться, разрешение не приставлять к Мэл конвой, как к настоящей преступнице, в надежде, что этот маленький глоток свободы хоть немного облегчит ей сегодняшний день.
Молчание затянулось. Все глаза снова были устремлены на Мэл. Люди ждали, когда она примет решение, но она даже не искала вариантов. Тишина звучала для нее приятнее музыки, и Мэл наслаждалась каждой ее секундой. Словно не только начинающее жить создание, она мечтала о покое.
— Мэл? — раздался голос из зала. Этим Иви тут же переключила внимание на себя. — Как насчет перстня? — ее предложение было неуверенным, но Мэл кивком согласилась. Пусть он, ей все равно. Не останется больше ее, когда они закончат. Только пустая оболочка с потухшими глазами.
Мэл всегда знала, чем все может кончиться, но по какой-то глупости и наивности не верила, что это произойдет. Ей требовалось время на осознание. Ее мать была бы разочарована, если бы уже не потеряла веру в дочь. На ее месте Малефисента никогда бы не дала поступить с собой так. Она бы защищалась и сражалась до последнего. Она бы сбежала, и из своего замка вела войну со всем миром, лишь бы оставаться собой. С тем, что в ее крови. Но Мэл слаба, и в друзьях, Бене ее слабость. Ради них она должна покориться. Она и так причинила им столько несчастья! Больше не станет.
Фея Крестная подошла к Бену, протянувшему ей коробочку с перстнем. Она тут же откинула крышку и достала кольцо.
— Я заберу его, когда заклинание будет наложено, — предупредила фея, недоумевая, как Бен готов расстаться со своим перстнем на неопределенный срок. Зачастую это означает навсегда.