Проснулся он уже утром. Разбудили его громкие голоса, раздававшиеся внутри корабля, на трапе:
— А они уверены, что это именно он? Не могли обознаться?
И в ответ:
— Они прекрасно знают его, Рубин Власти!
— Тогда надо торопиться!..
Историку стало не по себе.
Он узнал этот второй голос: то был один из ходивших звонить по телефону. А первый из голосов, казалось, звучал в его ушах всю жизнь: то был ненавистный голос Миграта.
Вот за кем, значит, прилетел корабль.
Магистр возвращался на Ассарт. Видимо, ему привезли важные сведения.
Разговор между тем продолжался:
— Даме нужна отдельная каюта?
— Нет. Мы с нею и ребенком поместимся вместе.
И голос Лезы:
— Да, только вместе.
Отвергнув историка, она тут же уступила разбойнику?
Тут же послышалось и мяуканье младенца.
Потом по трапу затопало множество ног. Похоже, что Миграт вез с собою целое войско. Наверное, тех, кто навещал его в домике на Инаре?
Все получалось не так…
Может быть, все-таки стоило умереть с голоду?
Он не умер, хотя отощал изрядно и был голоден, как стая зимних волков.
Куда мучительнее голода был страх, который ему пришлось пережить сразу после того, как амортизаторы корабля коснулись ассартской земли.
Вместо если не приветствий (которых Хен Гот и не ожидал) или хотя бы нормальной тишины, за бортом корабля послышались крики, похожие на команды, а затем и выстрелы.
Всем пришлось покинуть корабль через нижний, грузовой люк. Благодаря темноте, пассажирам удалось скрыться, пока экипаж и, видимо, сопровождавшие Миграта люди завязали бой с неизвестными, атаковавшими корабль.
Невзирая на охвативший историка ужас, у него достало терпения обождать, пока и Миграт, и Леза (за время полета он дважды слышал ее голос), и большинство членов команды покинули корабль, и только тогда историк рискнул выбраться из своего убежища.
И вовремя: не успел он отбежать и на сотню метров, как корабль взорвался. Воздушной волной историка швырнуло на землю. К счастью, серьезных повреждений он не получил.
Даже после этого он не стал рисковать и дождался, пока пространство вокруг обломков корабля не опустело. Показываться в таком виде на людях было бы слишком рискованно. Его задержал бы первый же заботник.
Наконец ему удалось выбраться за пределы посадочного поля. Корабль сел на одном из трех военных космопортов, располагавшихся треугольником вокруг Сомонта и являвшихся частью противодесантной системы столицы. Разрушения здесь были небольшими. До города можно было добраться пешком, учитывая, насколько он устал и ослабел от голода, дня за три, не раньше, а то и за четыре. Машин вокруг не было видно; да и будь они — он в таком виде не решился бы просить, чтобы его подвезли. Что же: придется идти, питаясь тем немногим, что ему удалось, перед тем как покинуть корабль, найти и украсть на опустевшей корабельной кухне. Главное — дойти до города, сохранив документы. А там… Может быть, что-нибудь еще уцелело в его, композиторских, покоях? А если не там, то хотя бы на старой квартире, где он обитал, будучи еще простым учителем.
3
Время было беспокойным. И покидать самое надежное место в Сомонте и на всем Ассарте было для Властелина по меньшей мере неосторожным. Когда капитан Черных Тарменаров осмелился намекнуть на это обстоятельство, Изар ответил лишь:
— Мир должен видеть Властелина, Властелин должен видеть мир собственными глазами.
Капитан не осмелился возразить.
На самом деле причины, побудившие Властелина покинуть надежные стены своего Жилища и подвергнуть себя возможным неприятностям ночного путешествия, были намного сложнее. Безопасность поездки, пусть и совершавшейся под надежной охраной Черных Тарменаров (чья преданность Изару и прекрасная выучка не вызывали ни малейших сомнений), была вовсе не гарантированной. Поэтому Изар вряд ли пустился бы в путь лишь ради желания увидеть своими глазами, как обстоят дела в стране, только что пережившей никем не предусмотренные неприятности войны, когда ей неожиданно пришлось выступить в роли обороняющегося, а не атакующего. Изар и так достаточно хорошо представлял себе положение вещей. И хотя именно так он изложил повод для своего неожиданного отъезда Ястре, остававшейся на время его отсутствия, пусть и чисто формально, законной распорядительницей Власти, — подлинные мотивы срочной поездки ничего общего с государственным любопытством не имели.
— А кроме того, — добавил Изар, — не вы ли докладывали мне, что Службой наблюдения замечено прибытие на планету самое малое шести кораблей?
— Семи, Бриллиант Власти, — осторожно поправил офицер.
— Из которых вы смогли захватить только один — и то от него остались лишь обломки, не так ли?
— Они взорвали его сами, Властелин, — когда поняли, что не могут скрыться. Но этот корабль сел близ Сомонта, прочие же приземлились где-то далеко — на северо-востоке.
— Кто же были эти — они?
Капитан не сразу ответил:
— Как я уже докладывал: мы захватили только трупы. Большинству удалось скрыться.
— Вот именно. Это — корабль, совершивший посадку на пригородном космодроме.
— Так точно. Из-за этого взрыва посадочный комплекс пришел в негодность…
— Это небольшая беда: у нас-то кораблей все равно нет. А вот второй, насколько я помню, опустился неподалеку от нашей Летней Обители?
— Уже высланы патрули для обнаружения и выяснения обстоятельств.
— Надеюсь, что у них что-то получится. А прочие, вы говорите, снижаются на северо-востоке?
— Они садятся далеко — в лесах.
— Точнее — на территории донкалата Самор, я прав?
— Мы так и докладывали Бриллианту…
— Не беспокойтесь, капитан, я помню. А вы не забыли, что именно там донк Яшира увел в леса людей? Десант так и не смог проникнуть на их территорию. Стыдно сказать, капитан, но то была едва ли не единственная удачная военная операция с нашей стороны.
Капитан предпочел промолчать.
— И вот теперь он даже принимает чьи-то корабли. А о чем это говорит?
— Значит, их космокомплекс в порядке, — произнес капитан.
— Это — деталь… Это говорит о том, капитан, что донк Яшира в Саморе располагает единственными серьезными силами, какие мы смогли бы использовать против… против любой угрозы Власти. Ваши тарменары — прекрасные бойцы, но их, согласитесь, слишком мало.
Капитан опустил голову. Мало, конечно; но их никогда и не было много, а у Ассарта прежде была армия, теперь же от нее, по сути, ничего не осталось.
— Вот поэтому нам и надо побывать у донка Яширы. Теперь поняли?
— Так точно, Бриллиант. Значит, мы едем туда?
— Я направился бы морем — но у нас не осталось ни единого корабля, сколько-нибудь пригодного для такого перехода. И, кстати, по дороге мы заглянем еще в одно место…
Властелин умолк. Если капитан тарменаров и ожидал, что получит еще какие-то разъяснения, то напрасно. Властелин замолчал надолго.
Замолчал потому, что хотелось еще раз без помех подумать о многом. Как бы Властелин ни бодрился, положение на самом деле можно было назвать критическим.
Начинали шататься самые основы Верховной Власти. Собственно, этого следовало ожидать давно. Всепланетная империя, веками складывавшаяся из некогда независимых Великих донкалатов и просто донкалатов, в первые послевоенные месяцы, лишившись нормальной связи и средств сообщения, продолжала существовать как бы по инерции: имперские традиции оказались достаточно сильными. Но движение по инерции — если только оно не происходит в пустоте и не подвергается воздействию сторонних сил — неизбежно затухает. И на Ассарте это затухание, видимо, стало наконец проявляться достаточно ощутимо.