— Догадываюсь, — сказал Фермер. — Это будет Ульдемир?
— Ты не согласен?
— Я возразил бы — если бы видел другой выход. Хочешь вызвать его сюда?
— Если окажется возможным. Я не уверен в этом: там все сейчас слишком сложно. Придется наделять его умениями отсюда.
— Всего таким способом не передашь…
— Сколько сумею. Ты поможешь, я надеюсь?
— Всем, что в моих силах. Кстати… у Резерва ведь тоже есть свои Ведущие? Такие, как мы с тобой для этой Вселенной?
— К счастью, сейчас, по-моему, нет. Ты ведь помнишь Охранителя?
— Конечно. Но разве это был он? Мне показалось, что он слишком слаб для такой деятельности. Иначе с ним не так просто было бы справиться.
— Ты забыл. Мы были такими же — пока Человеческий Разум не набрал силу. Если бы Резерв вышел на простор — Охранитель ничем не уступал бы нам. И он обретет полную мощь, как только Резерв начнет реализоваться.
— Он знает об этом?
— Сейчас — нет. Ты ведь помнишь: тогда удалось лишить его Силы. Но он все вспомнит — если Резерв выпорхнет из гнезда.
— Грустная перспектива. Как ты считаешь: там, внизу, в этом, как ты говоришь, «гнезде» — эмиссар сможет уничтожить его? Или хотя бы замедлить его реализацию?
— Нет, конечно. Самое большее — определить степень готовности. Только.
— Не очень-то утешительно.
— Других возможностей нам не дано.
Фермер даже не кивнул в ответ, а просто насупился. Он не хуже Мастера знал, что такое — Резерв Разума. И лишь после паузы заметил:
— Нужно справиться и предотвратить. Сколько бы сил это ни потребовало. Даже если…
— Это самое я и скажу им.
— И о Резерве Разума?
— Пока — нет, — ответил Мастер не сразу. — Людям, занятым делом, не нужны лишние волнения. Уровень ответственности, если она чрезмерна, подавляет. Хватит им и своих тревог.
Мы прошли тогда сквозь пояс спутников — тех немногих, что еще не сошли с орбит, но представляли собой лишь кучи лома, доживавшие скорее всего последние сотни, а то и десятки витков. Лишь три аппарата показались нам исправными. Они висели на стационарных орбитах в плоскости экватора, охватывая своим излучением всю поверхность Ассарта. Мы опознали их: то были спутники глушения, вывешенные в пространстве Десантом Пятнадцати, чтобы лишить Ассарт связи и с кораблями этой планеты, ушедшими к другим мирам, и с самими мирами, и между отдельными источниками на поверхности атакованного мира. Они почему-то уцелели. Случайно скорее всего.
А когда мы, на одном из посадочных витков, проносились над Сомонтом, столицей, то нам показалось, что город этот, хорошо знакомый, сделался центром нескольких концентрических кругов, каких нельзя было бы увидеть ни на одной из довоенных карт.
Собственно, центром являлся даже не весь Сомонт, но та группа строений, что называлась — официально и неофициально — Жилищем Власти. Война пощадила его, как известно, не случайно. И нападавшим, и оборонявшимся было важно сохранить в целости и сам Храм Глубины, расположенный глубоко внизу, и все подходы к нему.
Жилище Власти было охвачено нешироким кольцом уцелевших строений. Оно примерно совпадало с Первым городским поясом — по принятому в Сомонте делению.
Второй, Третий и прочие пояса — до самой зоны пригородов — лежали в развалинах. Снаряды, ракеты, бомбы и лазеры обеих сторон усердно потрудились на ниве разрушения.
Далее шло кольцо пригородов. Радиус его был небольшим: ни в одном месте он не достигал и двадцати километров.
А за ним начиналось уже Мертвое кольцо, ширина которого местами достигала двухсот километров. Именно сюда были выброшены основные силы Десанта Пятнадцати миров — и здесь встречены теми войсками, какие Ассарт еще смог собрать для своей защиты. Битвы начались на внешней границе этого кольца и прокатились до нынешней внутренней. Кроме других средств уничтожения, здесь поработали огнеметы — опять-таки с обеих сторон. Не осталась в стороне и химия. Она применялась не против людей, но уничтожала растительность, чтобы обеспечить сторонам свободу маневра. Трудно было сказать, сколько еще лет здесь не проклюнется ни один росток, не пролетит ни одна пчела или бабочка. Лишь немногие уцелевшие дороги пересекали это кольцо, но и по ним никто не ездил.
Последнее из воображаемых мною колец оставалось более или менее целым, как и те четыре донкалата, что граничили со столичным. Вообще-то он именовался Великим донкалатом Мармик. Он издавна принадлежал роду Мармик, из которого происходила и нынешняя династия. Великий донкалат Тамир, из которого происходила Ястра, Жемчужина Власти, располагался далеко отсюда на северо-западе, в горах, там в предгорьях до войны усердно качали нефть. С донкалатом же Мармик соприкасались: Великий донкалат Плонт, а также Окроб, Шорк и Калюск. Они не понесли значительного ущерба; однако, как и более отдаленные края, имели большие потери в людях, ушедших на Большую войну и до сих пор не вернувшихся. Это не могло не отразиться на производстве — и отразилось. На планете стало голодновато. А в Мармике и в самой столице — просто голодно. Далеко не всякий предприниматель решался пересечь Мертвое кольцо с грузом продовольствия. Да и на чем? Добывающие и перерабатывающие топливо предприятия, похоже, надолго вышли из строя — во всяком случае, других сведений не было; может быть, что-то и уцелело в Саморе, где тоже промышляли нефть и где множество людей под командой донка Яширы ушло с приближением войск Десанта в леса. Эти леса, покрывавшие весь Самор, и не позволяли разглядеть сверху, как там обстояли дела сейчас.
Все виды транспорта, похоже, бездействовали. Во всяком случае, мы не увидели ни одного поезда, корабля, локаторы не зафиксировали ни одного аграплана в воздухе. Разве что несколько куцых транспортных колонн на разных дорогах; все они следовали, похоже, к столице. На войска это не было похоже, и на продовольственные караваны — тоже. Видимо, властям не удалось ничего поправить за те месяцы, что успели пройти после формального окончания битвы до нынешнего дня.
Топливо — электричество — связь. Вслед за первым звеном этой цепи неизбежно должно было выпасть и второе, а за ним с неизбежностью последовать и третье.
Отсутствие связи означало отсутствие единой Власти.
Правда, когда я размышлял обо всем увиденном, нам еще не было известно, что в Великих донкалатах и просто донкалатах начали подниматься склонившиеся некогда, но не утратившие фамильной гордости головы.
Единого военного командования на Ассарте сейчас просто-напросто не существовало — потому что не существовало и самой армии, сильной и организованной. Причина была той же: многие военачальники, пользовавшиеся в войсках авторитетом, пали на планетах или погибли на кораблях; бомбардировки и обстрелы разрушили систему связи, а уже замеченные нами сверху спутники-глушилки и вовсе парализовали работу приемных станций на поверхности. Так что если где-то и сохранились подобия гарнизонов, то связи с ними не было.
Остававшиеся на планете, а также немногие вернувшиеся солдаты, лишенные командования и знавшие лишь, что война кончилась и надо добираться до дома, нередко не могли сделать этого из-за развала транспорта. И люди, пробиравшиеся к родным местам пешком, лесами и разбитыми городками и поселками, — идти открыто многие опасались, полагая, что местные власти могут схватить их и заставить работать на себя или же вернуть в армию, чего мало кто хотел, — люди эти чаще всего приставали к лесным и степным шайкам, не разбирая более, кто тут свой, ассарит, а кто — пришлый: солдатам всегда не трудно понять друг друга, все армии устроены на один манер, независимо от цвета знамен и языка команд. Одним словом, в мире сейчас царило неустройство. А винят в любом неустройстве именно Власть — потому что, вернее всего, так оно и есть.
Но это все нам только еще предстояло узнать.
Однако мы-то — мы свое дело сделали? Кто мог бы поспорить с этим?
Оставался, правда, у меня маленький повод для недовольства самим собой. В суматохе боев за Сомонт, а когда они смолкли — спешно собираясь покинуть планету и составляя свое прошение об отставке, я просто забыл сделать одно дело: передать Бриллианту Власти — Изару или, может быть, Жемчужине Ястре — кое-что такое, что могло заинтересовать их, когда они придут к необходимости как-то делить Власть между собою — а может быть, и еще с кем-то другим. Я забыл — и это так и осталось, помнится, в одной из уютных комнаток Жилища Власти, — не в тех, разумеется, что я занимал, будучи Советником Жемчужины, но там, где — рассчитывал я — на оставленное никто не наткнется случайно. Были в Жилище Власти такие местечки — кстати, вовсе не те, в которых хранились, если верить слухам, Сокровища Ассарта.