– Наслышан… – проговорил Джем, ошеломленный его напором, и ещё не понимая, куда тот клонит.
– И когда всё раскрылось – он стал мне угрожать…
" Ага!" – смекнул Джем, – "Этот простодыра так и не узнал, чем на самом деле промышлял его бывший коллега!"
– А потом она вышвырнула его прочь!
– Кто?.. Откуда? – тупо переспросил Джем.
Старик взглянул на него почти с обидой:
– Оттуда! Понимаете?.. Он больше не мог туда вернуться, и тогда он решил объявиться здесь и установить над ней опекунство, с тем, чтобы продолжать свои исследования. Грег говорил, что опасается за её жизнь, якобы её может убить один человек, – но я-то понимал, что он всё это придумал нарочно, чтобы отобрать её у меня… Он бы непременно её погубил или натворил ещё каких бед – и потому-то я его и убил. Я должен был её защитить!
– Кого?! – уже не заботясь о том, что их могут подслушивать выкрикнул Джем. Нет, этот выживший из ума старик положительно решил свести его с ума! – Ведь его дочь давным-давно умерла!.. Она покончила с собой!
– Нет, – простодушно ответил Чедвик. – То была другая. Так получилось, что она была отдана на удочерение в один день с Лорой – из того же приюта, и попала в тот же город. И я подумал: это – судьба! Я нарочно дал ему неверные сведения по поводу удочерения. И оказался прав: Грег в итоге свёл ту девочку в могилу своим мифилом, между тем как с его настоящей дочерью всё шло прекрасно…
– Вот как? – зловеще переспросил Джем, начиная что-то понимать.
Опять вариации на извечную тему о совместимости гениальности и злодейства… Да что же тут ещё размышлять – они идут рука об руку сплошь и рядом! Что же это такое делается в нашем мире, господа?.. В этот момент он искренне не помнил, что и сам-то – хорош!.. Впрочем, он гением не был и уже никогда не станет… Один, значит, травит девчонку какой-то дрянью во имя совершенно бредовых идей, а другой – спокойно за этим наблюдает, полагая, что её жизнь ничего не стоит по сравнению с научной истиной и доказательством его правоты!
– Что же вы теперь хотите от меня? – спросил он.
Чедвик не замечал ненависти, горевшей в его взгляде.
– Я умоляю вас только об одном: присмотрите за ней! Она такая… такая… не от мира сего… Я прошу вас об этом, потому что ведь вы были близки, пока с ней не случилось несчастье…
Джема эта фраза снова сбила с толку:
– Но та девушка погибла!
– Та, другая – да, но я-то вам сейчас толкую про Лору!
– Я не знаю никакую Лору…
Чедвик оторопел, но потом спохватился:
– Ну, конечно же, ведь ей дали другое имя. Это Валери… Теперь вспомнили? Вы ещё собирались пожениться…
Джем почувствовал себя так, словно нечаянно выпал из окна.
«Валери?! И он всё это время ничего не знал!»
Он потрясённо молчал, устремив на доктора неподвижный взгляд, а тот продолжал шептать:
– Я потому и обратился к вам – ведь больше у неё нет близких людей. Меня, наверняка, упрячут надолго… Вы должны ей помочь! Присмотрите за ней!
Джем понял, что этот кретин ничего не знает об их разрыве и его причинах, и ему так же ничего не известно об истинных намерениях, по которым он охотился за дядей, а дядя – за ним. Иначе бы он не стал так откровенничать по поводу той, что покончила самоубийством.
Пусть так оно и остаётся. Чедвик не узнает, какой подарок он ему преподнёс, сам того не ведая.
***
Выйдя из тюремных ворот, Джем сказал, садясь в машину Шедлинга:
– Старый пердун должен умереть.
Он сказал это жёстким, не предполагающим возражений тоном. Погибшая должна быть отомщена. Он чувствовал себя ангелом, карающим грешника.
– Ого!.. Мы уже начинаем командовать! – улыбнулся Шедлинг, но в голосе его не чувствовалось неодобрения. – Ладно, как скажешь… Вдруг твой дядюшка успел ему что-нибудь наболтать.
Но Джем был мыслями уже далеко. Он только сейчас осознал, что значило для него признание Чедвика.
Итак, он женится на Валери. Детей она всё равно иметь не может, поэтому не имеет значения, что они родственники. Да он и не станет сообщать ей об этом: когда всё выяснится, сделает вид, что ничего не знал… Купят где-нибудь в тёплых морях островок – и заживут в своё удовольствие.
– Эй, о чем размечтался?..
Голос Шедлинга вернул его к действительности, и он вдруг неожиданно подумал: а зачем ему на ней жениться? На этой чокнутой? Он вспомнил её презрительный взгляд… Как она смотрела на него тогда! Убогая, она не имеет права его презирать!.. Какой же он идиот! Жениться… Придумал тоже!.. И Джем-Бродяга, на несколько минут воскресший было в нём, умер, – теперь уже точно навсегда. А тот, второй, что занял его место, повернулся к Шедлингу и сказал: