– Этой ночью вы умрёте, – без всякого выражения сказал этот человек.
Нашёл, чем удивить.
– Почему? – я и правда хотела это знать: ко мне вдруг вернулся интерес к жизни – слабенький такой, как еле тлеющий уголек.
– Дух Джалла искал своих убийц – и он нашел вас. Теперь он будет отомщён и успокоится… Твоя смерть, женщина, будет легкой, и одного из них тоже. Бивни обагрит кровь того, кто нанес смертельный удар… Молитесь! – и он отошел обратно к костру.
Послышалось протяжное заунывное пение:
…Так невольничий караван бредёт по пыльной дороге под безжалостно палящим солнцем, и звенят кандалы на истертых до крови ногах, и нет спасения от разрезающих воздух бичей, и слезы стекают в пыль… О, Африка!..
..Львы и гиены лениво идут вслед за людским отчаяньем, и пожирают павших, и тайные тропы отмечены обглоданными костями, и мутные реки встречают несчастных блеском, голодных, почуявших добычу, глаз, и зелёная вода не раз окрасится розовой пеной, и захлебнётся крик утаскиваемого на дно… О, Африка!..
…И будут волны качать корабль, и в душных трюмах из пересохших от жажды ртов родится стон – и Он придёт!.. Огромный, как гора, как белоснежное облако… Его бивни порвут небосвод, его хобот потушит Солнце – оно не любило своих детей! – и они предадут ему свои души, и он заберёт их в далекий мир, где нет тех, кто меняет их кровь на золото…
Они пели, и из ладоней, тянувшихся к огню, поднимался к звёздам дым, но ветер не рассеивал его, а собирал клубами, и из бесформенных очертаний вылеплялись чёрные гиганты… Пение оборвалось, нас подтащили к костру.
Двое схватили Джема под руки и повели туда, где колыхалось чёрное стадо. Завидев идущих, животные заволновались. Под ногами исполинов с треском ломались и рушились на землю вековые деревья. Сверкающие глазки элефантов стали рубиновыми, то одно то другое чудовище задирало хобот и небо содрогалось от жутких звуков. Им было тесно здесь, на этой вытоптанной поляне, среди жалких смертных, и они сшибались бивнями – и в темноту летели синеватые искры…
Джем вдруг закричал:
– Это не я!.. Это он ударил Джалла лопатой! Он разбил ему череп!.. Это он – убийца! Я только хотел с ним поговорить!..
Тогда они остановились, и вперёд выступил самый огромный из слонов: он медленно подошёл к лежащему на траве Очкарику – тот к несчастью пришел в себя, – и, проткнув его бивнем, поднял вверх.
Наступила тишина. Животное помахивало ушами и покачивало головой. Я, забыв обо всем, подбежала к чудовищу – это всё неправда, это всё – сон! Плохой сон… Но он кончится – и все будут живы!.. Очкарик ещё шевелился. Он увидел меня и прошептал:
– Меня зовут… – но вместо имени из его рта пошла кровь.
И тут мною овладело такое жгучее отчаянье, такая безысходность! – и в голове точно что-то взорвалось. Перед глазами сверкнула ослепительно белая вспышка, я невольно закрылась руками и вскрикнула, сгибаясь в комок от боли…
…Побелевшие пальцы сжимали ребристый край крыши, и тени облаков скользили по далёкой земле, и был тёплый весенний день – и такое же отчаяние, рвущее сердце, и такая же боль…
***
Когда я очнулась – Очкарик исчез.
Ночной кошмар продолжался: был костер, были бивни, испачканные кровью, были эти люди, но его – не было.
Эти повелители теней что-то пронзительно и возбужденно кричали – радовались, поди, что скормили своим клыкастым демонам христианскую душу… Потом они схватили меня, я услышала, как заорал Джем – видно, и до него добрались, – и они бросили нас под ноги своим огромным тварям. Надо мной зависло на долгое мгновение круглое, диаметром с автомобиль, копыто, а потом оно стало опускаться… Оно уже коснулось моей головы мягкой ноздреватой поверхностью, как вдруг Джем крикнул:
– Я понял, что вы искали! Я отдам вам это, только не убивайте!..
***
Навстречу неслись ночные улицы – магазины, площади, перекрёстки, но я была как оглушенная, всё происходящее проплывало мимо моего сознания. Джем сидел на переднем сидение, за рулем – тот негр, что советовал нам молиться, а по бокам от меня, точно эбонитовые изваяния, возвышались ещё двое.
Мы выехали куда-то к реке – помню только, что там был мост – один из восьми городских мостов; спустились вниз, и Джем, раздевшись, вошёл в воду. Он доплыл до опоры моста, стоящей в воде, и взобрался наверх. С ним был и один из "любителей дикой природы".
Когда они вернулись на берег, в руках у них был ящик. Они стали возиться с ним, и наконец крышка открылась. Они все склонились над его барахлом, а я смотрела на тёмную воду, на отражающиеся в воде огни, и чувствовала себя совершенно опустошенной.