– …Что-то случилось?
– Васильевский… Васильевский остров… Почему я так назвал это место… Как же раньше не додумался… Я для себя там что-то оставил… потому что очень хотел вернуться.
– К Норе?
– И к ней тоже, врать не буду… Ладно, я отвлёкся.
– Что она в тебе нашла?.. Ты сам говорил, что никогда не был привлекательным, да и умом особо не блистал.
– Не знаю. Может как отражение могущества, которое исходило от Криса. Мы ведь раньше встречались, но он как-то заблокировал мне память.
– А может просто так?.. Как у всех нормальных людей.
– Возможно… Там как раз нормальных мужиков нет.
– Здесь их тоже не осталось.
– А как же я!..
– Ты считаешь себя нормальным?
– …Как бы сказать… Вот бывают такие цветы, бессмертники называются. Когда высаживаешь семена, никогда не знаешь, какой раскраски они вырастут. Так же и там. Все люди, но каждый со своими тараканами. И тараканчики ещё те!.. Мне скучать не приходилось… А я другой, – из того же мира, что и Аламейда, не утративший свою… «обыкновенность». Просто мужик и всё… Ну и физически. Сложён был неплохо, а любой вьюноша мог запросто меня положить на лопатки без напряжения. Не так сильны, как у Гаррисона, однако наши спортсмены могут идти на пенсию рядом с ними.
– Кто такой Гаррисон?
– Ну что ты!.. Очень известный писатель–фантаст… был когда-то. Мне повезло – я хорошо помню одну из первых книг.
– «Неукротимая планета»?
– Она самая… Очень популярен у нас по-настоящему стал после цикла о Крысе из нержавеющей стали. Первая повесть мне нравилась когда-то, остальные так себе, жевательная резинка для неокрепших мозгов.
– Тебе не приходила в голову мысль, что все фантасты так или иначе контактируют с этой цивилизацией?.. или с другими?
– Конечно приходила, не совсем из ума выжил. Я только сейчас понял, насколько близко они знали эту действительность… Ох, лукавит женщина…
– Кто, Нора?
– Она, кто ж ещё… Гаррисон был не одним, это точно. А может и не первым… Но что-то произошло… Вот головняк. И почему я?..
– Хочешь разобраться прямо сейчас?
– Куда мне!.. умом не вышел. Там, всё там. Возможно, и на пресловутом Васильевском.
– Ты точно не собираешься там умирать?
– Нет конечно! С чего ты взяла?
– Ну… Бродский, и всё такое.
– Это была подсказка, уверен. Я тогда увлекался его стихами, знал, что обращу на это внимание, как на очень важную вещь.
– А девочки?.. Лилит… Рамина… Красивые имена.
– Очень красивые девчонки, все в маму… Стоп!.. Когда мы встречались двенадцать лет назад, у неё детей не было. Даже если бы у нас что-то с ней произошло – это невозможно, им лет… от пятнадцати до двадцати… Ничего не понимаю. Но она им мать… Нет, наш мир мне нравится больше. Пусть и живём недолго, но такой бардак на земле не нужен, своего хватает.
– Как думаешь, это скоро закончится?.. для тебя?
– Скоро. Я уже объявил знакомым, что к концу недели опубликую на сайте вторую часть.
– А как же там!
– Время другое, всё другое… Все условия для Рая на земле, а они превратили его в Ад. Ну как же так…
– …Помогли мои вопросы?
– Да, спасибочки. И кофе ничего так, вкусненько… Иногда… когда-то давным-давно… мне хотелось прожить несколько жизней. Не просто получить кучу специальностей – тут я преуспел, а именно прожить. Может поэтому я выбрал профессию актёра… Так вот это ещё одна жизнь. Там есть всё – от рождения до смерти. Ну и в промежутке… чувства… страсти… достижения… ошибки… Во всех отношениях неплохо было кем-то задумано… Но умирать я буду здесь. Я так думаю.
«Но умирать я буду здесь. Я так думаю». Нда-с, неприятно сознавать, однако придётся откорректировать самого себя. В первой фразе недостаёт слова «наверно», во второй надо было сказать «хочется думать». А всё остальное верно.
Какой же я лицемер…
Пётр
– Филипп… Филипп!..
– А?.. что?.. Извини, Саш, отвлёкся.
– Что-то увидел?
– Да так, показалось… Ты готов?
– С вечера.
– Поехали.
Филиппу не показалось, я точно знаю. В его стиле – оберегать меня от лишнего беспокойства, чтобы не возникало сомнений в целесообразности его службы. Открытое лицо и лёгкая улыбка многих вводили в заблуждение. Острый ум, не до конца востребованный творческий потенциал и колоссальный энергетический заряд делают его весьма незаурядной личностью. А его способность к перевоплощению в сочетании с гибкостью акробата всегда производили на меня неизгладимое впечатление.
– На этой колымаге?!..
– Я не мама Нора. Это она любительница пошиковать. Потом удивляется, – отчего ей пулемётом пользоваться приходится чаще, чем косметичкой.