Услышав слова Феофана, Витя удивился про себя: как же Гарсиа собирается войти, если с той стороны все в воде стоит?
Но это не его дело. Знает, наверное, как, раз сказал. Не было такого, чтобы испанец брался за дело, не обследовав сперва хорошенько, что к чему.
- Так что же, выходит, что друг наш как раз в тот склад угодил? спросил Ибрагим Феофана.
- Да, прямиком туда, - подтвердил послушник.
- И ключи от двери имеются?
- Имеются у батюшки Геласия.
- Так попроси у него, - решил Ибрагим, - что ж мучиться нам всем, да и человека мучить зря. Откроем - и дело с концом.
- Но батюшка Геласий мне не даст. Он никому не доверяет ключи, неуверенно замялся Феофан.
- А ты скажи, что Ибрагим-бей просит, - ответил ему Юсупов. - Сам лично открывать будет. И закроет сам. Мне он доверит?
- Думаю, что да, - послушник все еще сомневался.
- Ну, так ты беги и спроси у него, - нетерпеливо приказал ему татарин, - что время зря тянуть. Все равно выхода другого нет.
- Хорошо, я мигом! - Феофан бегом устремился обратно к собору.
Чтобы не выдать своего волнения, Витя присел перед лазом, и стал уговаривать Леху:
- Ну, ты потерпи, потерпи. Сейчас придумаем что-нибудь. Не отчаивайся, дружище. Ибрагим-бей нам поможет, - и заискивающе поглядывал на Юсупова.
- Прав Никита, - сокрушенно заметил тот, отряхивая о колено шапку с хвостами лисицы, - чего только не натерпишься с вами...
Наконец появился Феофан. По радостному выражению его изможденного осунувшегося личика можно было издалека догадаться, что отец Геласий ключи от двери дал. Витя чуть не подпрыгнул на месте от радости, но сдержал себя и постарался сохранить печать глубокого удручения на челе.
- Вот они, государь, - размахивая связкой из четырех массивных ключей, Феофан подбежал к Ибрагим-бею.
Витя вытянул шею, чтобы рассмотреть вожделенные ключики получше и запомнить. Действительно, выглядели они весьма массивно, и, как и говорил Гарсиа, самый большой из них был украшен скачущим золотым коньком на головке.
- Коли так, пойдем открывать, - Ибрагим первым вошел в башню, крикнув часовому наверх: - Здесь Ибрагим Юсупов с сотоварищами!
- С чем пришли? - гулко отозвался ему Макар.
- Склад зеленый отворять будем, - ответил Ибрагим, - надо ж друга-свена вызволить!
- Хорошее дело, - одобрил часовой, - подмог бы вам, да не могу службу оставить.
- Мы справимся, - бодро вступил в разговор Витя и тут же замолчал, решив не проявлять излишнего интереса.
Ибрагим-бей взял ключи из рук Феофана и принялся отворять решетку. Не отмыкавшаяся годами, она поддавалась с трудом. Наконец с пронзительным скрипом отворилась. Витя заметил для себя, какой ключ использовал Юсупов. Затем приступили к двери. Замки на ней висели тяжеленные, массивные. Чтобы снять их, пришлось звать на помощь татар, и Витя засомневался, удастся ли им с Лехой справиться с ними ночью. Наконец дошли до самого большого ключа с золотым коньком на головке. Этим ключом отмыкался покрытый ржавчиной ромбовидный замок в самом центре двери.
В руке Юсупова ключ повернулся четыре раза. Затем Ибрагим плечом толкнул дверь от себя. Она с треском поддалась. Туча пыли бросилась наружу из темного провала за дверью. По приказа Юсупова татары с факелами осветили проем. Впереди лежала широкая мощеная дорога, ведущая в густой могильный мрак, а у самой кромки ее, там, где из-под крепостной стены пробивалась тусклая полоска света, сидел, обхватив коленки руками, Рыбкин и тихо скулил.
- Леха! Я помогу тебе, - боясь, как бы Рыбкин от избытка чувств не вскочил на ноги, как ни в чем ни бывало, Витя кинулся к товарищу, изображая бурную радость.
Рыбкин послушно повис у Вити на шее и старательно захромал на обе ноги. Передав пострадавшего на руки татарам, Витя захлопотал вокруг него, внимательно поглядывая краем глаза, как Ибрагим-бей и Феофан закрывают дверь. Навесив обратно все замки, Юсупов возвратил Феофану ключи:
- Отнеси отцу Геласию, - попросил он, - да с поклоном от меня. Премного благодарны, так и скажи.
Ноющего и подвсхлипывающего Рыбкина татары на руках понесли к Успенскому собору. Феофан с ключами следовал за ними, но постепенно опередил их.
Витя, как бы прокладывая путь - дымно вокруг, темно, вдруг споткнутся, уронят драгоценного Леху, - не отставал от него. Ему необходимо было выследить, куда Феофан положит ключи.
На крыльце собора они встретили иеромонаха Ге-ласия и князя Ухтомского. Занятые беседой оба белозерских князя только мельком взглянули на "изувеченного" бойца. Послушник протянул Геласию ключи. Но священник не взял их.
- Положи у алтаря, я возьму после, - попросил он Феофана.
- Что, свен, угодил в лисью ловушку? - пошутил над Лехой князь Никита Романович, - под ноги не грех смотреть.
- Да я случайно, случайно, - жалобно заскулил Рыбкин.
Пострадавшего занесли в храм и уложили на рогожи недалеко от князя Григория.
- Пусть отлежится, - решил Ибрагим-бей, - глядишь, страх отпустит, так и полегчает.
- Да я послежу за ним, послежу, - убеждал Ибрагима Витя, наблюдая искоса, как Феофан кладет ключи к алтарю.
- Не надо ли принести какого отвару? - заботливо поинтересовался послушник у Вити. Но вспомнив наставления Гарсиа, тот сразу отказался:
- Не стоит беспокоиться зря, мы тут сами как-нибудь...
- Бог поможет, - послушник осенил себя знамением и поспешил по своим делам. Ибрагим-бей тоже вышел из храма, присоединившись к Никите и Ге-ласию.
Привстав с пола, Витя огляделся по сторонам и оценил обстановку. Раненых в храме было всего двое: князь Григорий Вадбольский и еще кто-то, прямо напротив Рыбкина. Все остальные покалеченные защитники монастыря находились в трапезной палате. Витя примеривался, как подобраться к алтарю, чтобы незаметно стянуть ключи, пока отец Гела-сий не хватился их.
В это время в зал вошли два монаха. Они намеревались перенести в трапезную второго, неизвестного соседа Рыбкина. Витя мгновенно рассчитал: чтобы подойти к ним, ему хочешь - не хочешь придется пройти мимо алтаря. А по пути... От волнения у него даже заныло под ложечкой. Он чувствовал, что второго шанса может и не представиться. Монахи наклонились над раненым, осторожно перекладывая его на носилки. Мужчина был довольно высокого роста и тяжел.
- Лежи смирно, - приказал Витя шепотом Рыбкину и вскочив, побежал к монахам.
- Я сейчас помогу! - крикнул он, подскочив к ним, и тут же схватился за одну из сторон носилок. - Кладите, кладите, я подержу.
Больше всего он боялся, что ключи, которые он беззвучно прихватил по пути с алтаря и спрятал под рубахой, звякнут при неловком движении или, того хуже, упадут. Но другого способа завладеть ими и спрятать, вынеся из храма, ему сейчас не виделось. Вместе с монахами он донес раненого до трапезной. Там бережно помог уложить его на лавку, даже принес чистую рубаху, чтобы перевязать рану. А затем тихонько вышел.
Осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто за ним не наблюдает, он, придерживая ключи, со всех ног побежал обратно к Свиточной башне. Запыхавшись и обливаясь маслянистым потом, упал на колени перед лазом под стеной и просунул в него ключи, присыпав их сверху землей, справедливо полагая, что даже когда хватятся ключей, в этом месте искать их станут в последнюю очередь - ведь Феофан лично принес их от башни, и это видели не только Ибрагим-бей и его татары, но и сам иеромонах Геласий, и даже князь Никита Ухтомский. Затем прислонившись к каменой стене спиной, стал размышлять дальше. Сколько у него оставалось времени? Точно он не знал. Внутренний голос, на который ему теперь только и оставалось полагаться, подсказывал, что около полутора часов. Но как бы там ни было, чем скорее он предпримет следующий шаг и полностью подготовит базу для выполнения задания/тем надежнее станет его собственное положение.
Следующим шагом Витя предполагал занять караульный пост на Свиточной башне вместо Макара. Тем самым он имел возможность наблюдать за сохранностью ключей и реально повлиять на ситуацию, даже если она пойдет вразрез с его планами. Это во-первых. Во-вторых, он оказывался на отшибе, когда хватятся ключей и начнут их искать, а главное, искать виновных. Поскольку сам он будет вне поля зрения, о нем не сразу вспомнят. И в-третьих, ему не надо будет ломать голову, как устранить посторонних, когда придет время отпереть двери и впустить Гарсиа и княгиню в крепость. В общем, со всех сторон выходило, что Макара надо отправить на отдых. Витя встал и, откашлявшись, снова вошел под аркообразный свод башни.