Яичница… О, моя милая яичница! Ах, как прав был сэр Пол, когда хотел ей посвятить свою песнь. Я уверен, что она стала бы ничуть не менее популярной, чем окончательный вариант. Ведь миллионы… Да что миллионы! Миллиарды людей во всем мире мурлыкали бы ее себе под нос, разбивая пару яиц над сковородкой… И, пожалуй, никакое "естадись" не сравнилось бы с "яиш-шенкой" *[на записи Анджей шипит подобно скворчащей сковородке], да на сале, да с жареным лучком и хлебцем, да посыпанной сверху зеленым укропчиком…
Правда, укропчика в холодильнике не нашлось, а хлеб оказался не поджаренный, а слегка засохший, но все остальное выглядело точно, как на картинке. Не хватало только чашки крепкого сладкого чая. И я, решив дождаться этого завершающего штриха, поставил чайник на огонь.
Вот в этом-то и состояла моя ошибка.
Не успел чайник издать свое победоносное закипающее "У-иии!", как пришла Лета. Причем, как обычно, незаметно. Хотя заслуги в этом самой сестрицы никакой нет. Просто, по радио играли что-то громкое классическое, заглушая все шумы. Я б выключил чертову коробку, но неделю назад Анот, возмутившись, что за регулятор громкости все вечно хватаются грязными руками, повесил ее над дверью. Поближе, как он сказал, к розетке, которую неизвестный гений разместил впритык к дверному косяку на такой высоте, что я могу достать только со стула. Таскать же мебель туда-сюда ради потише-погромче мне решительно не хотелось, поэтому по кухне распространялись все заглушающие аккорды классики, под которые и заявилась Лета.
Если какой-нибудь умник будет с пафосом говорить, что женщины гораздо спокойней относятся к еде, чем мужчины, можно смело плюнуть ему в глаза. Враки. Они могут спокойно относиться к той еде, которую еще только надо приготовить. Но вот к той, которая уже приготовлена и стоит на столе, источая соблазнительные запахи, они спокойно относиться не могут. И сестрица лишнее тому подтверждение.
– Ох, Кузя, какой ты милый! – заявила она, запуская вилку в стоящую на столе сковородку.
– А? Что? – обернулся я, стараясь не ошпарить себя из чайника, который к тому времени держал в своих руках.
– Мням! – раздалось в ответ, и приличный кусок яичницы исчез в ее рту.
– Эй, ты! – вспыхнул мой праведный гнев, – Прекрати жрать мой обед!
– Фи, Кузя, как только твой язык поворачивается говорить в таком тоне со старшей сестрой… Мням… Ф слефусий рас клади тсуть мнше соли.
Не глядя, вернув чайник на плиту, я упер кулаки в бока.
– Лета! – в моем голосе просто звенело суровое, совсем не шуточное, осуждение, – немедленно оставь мою еду в покое! И прекрати меня звать "Кузей"! Или…
– Или что? – с насмешливым любопытством перебила сестрица, проглотив кусок.
– Или я применю силу…
– О-о-о! Силу! – запрокинув голову, Лета от души рассмеялась. Да еще демонстративно спиной ко мне развернулась, вновь приступая к яичнице. К МОЕЙ яичнице!
От прилива возмущения искранула злоба, толкая меня на дикие свершения.
Обычно-то я стараюсь вести себя посдержанней. А что еще остается делать, если в свои тринадцать с половиной выгляжу от силы лет на восемь-девять. И хотя в своем классе мне удалось заслужить уважение, когда с помощью швабры отдубасил двух особо рьяных доставал, однако ж, прекрасно понимаю, что в честной драке смогу победить лишь первоклассника… Ну, может быть, второклассника…
Лета же, наоборот, выглядит гораздо старше своих почти шестнадцати. Ее один раз даже приняли за молодую маму с ребенком. Наверно, не стоит пояснять, кого именно приняли за сынишку.
Вот только я был зол. Причем зол весьма по-настоящему. А поэтому, не раздумывая, бросился в бой: зайдя сзади, прыгнул сестре на спину и вцепился в волосы. Вскикнув от неожиданности, Лета под моим весом стала заваливаться назад. Она попыталась схватиться за стол, но не повезло, и в следующее мгновение мы, с табуреткой за компанию, грохнулись на пол.
Точнее, сначала я приземлился на спину, отчего у меня глаза выпучились как у лягушки. Потом свалившийся мне на грудь огромный булыжник, оказавшийся Летиной головой, выбил из легких весь воздух. А уж после этого перед глазами вырос диск сковородки.
Как говорится, против лома нет приема… Могу твердо заверить, против сковородки тоже очень трудно подобрать какой-либо приемчик. Особенно когда вы припечатаны к полу немалыми килограммами, а чертов диск неумолимо идет с вами на стыковку. Я, конечно, пытался дергаться, но спастись от весьма ощутимого 'Бамс!' по лбу не удалось. Картинка помутнела-расплылась, и следующие минут десять-пятнадцать моей жизни прошли в густом тумане, в котором сознание бродило, как всем известный ежик. Разве что "Лошадь!" не кричало. И это радовало, показывая, что хоть что-то еще соображаю. Страшно даже представить возможные последствия, будь сковородка не алюминиевая, а чугунная. Так что, да здравствует прогресс и легкие металлы!