Макс одарил меня критическим взглядом поверх очков, потом через очки.
– Я серьезно спрашиваю. Без шуток.
– Ну-у, – он оглянулся на дверь, – когда ты меня предупредил об атаке сзади, я стал создавать силу, а ты метнул в нападающего учебник. Кстати, я так и не поблагодарил тебя…
– Учебник?! – воскликнул я в изумлении, – Я швырял дубинку!
– Дубинку? – Максины брови в удивлении высоко взлетели над очками.
– Ну, ветку здоровую. Она обломилась, и я грохнулся вместе с ней…
– Мне показалось, ты сам соскочил, – выдал друг свою версию.
Я изобразил на лице скептический упрек. Не проняло. Пришлось перейти к пояснениям:
– Макс, ну подумай сам, я шел относить тебе рубашку. Зачем мне еще тащить учебник?
Одноклассник пожал плечами:
– Понятия не имею…
– Вот!..
– Но я точно так же не имею понятия, как ты вообще оказался на дереве, и зачем ты там оказался. Однако, когда все закончилось, к моим ногам упала "История". И в ней твое имя, – он кинул мне на колени учебник.
Действительно, мой учебник. Я тупо смотрел на Макса. Он отвечал мне тем же.
– Макс, ты ведь никогда любовью к розыгрышам не страдал?
– Нет, Эльф, это твоя стихия…
– Тогда я ничего не понимаю…
– Не смотри на меня,– невесело усмехнулся друг,– мне своих проблем хватает… И вообще, – он посмотрел на стоящие в углу стола часы, – я уходить собирался.
Хлопнула входная дверь.
– Я пришла! – донесся до нас из коридора Летин голос.
Макс скривился, словно раскусил что-то кислое.
– Очень хорошо, – послышался мамин ответ, – сейчас тебе подогрею перекусить…
– Вот теперь мне точно пора, – заявил Макс упавшим голосом.
Но не успел он сделать и шага, как дверь широко распахнулась, явив нам Лету.
– Привет, Ан… – начала она, но, уперевшись взглядом в Макса, остановилась, – Ого, братец, у тебя гости!
– И вам здравствуйте, – спокойным голосом приветствовал тот ее.
– Да-да, здравствуйте, здравствуйте, Монстр…
– Хм… Монстр, значит, – как бы в раздумье повторил Макс, – это такой большой, страшный…
– Недалекий, злобный, – услужливо подсказала Лета.
– Ага… в общем, чудовище…
– Еще какое!
– Ага… Значит я чудовище, а ты, значит, Красавица…
Летино лицо полыхнуло красным, став одного цвета с ее волосами.
– …то есть та взбалмошная особа, – так же спокойно продолжал Макс, – которая все время лезет, куда ее не просят.
– Я не "не лезу", – с небольшой дрожью в голосе ответила Лета, – а нахожусь в курсе событий. Вот, зашла к братцу убедиться, что все в порядке…
– Лета, – позвала мама, – все готово.
– …А сейчас мне пора. Чао! – и она пулей вылетела из комнаты.
– Макс, ты монстр! – восхищенно сказал я, – Это было фантастически великолепно! Раунд за тобой. Противник ползает по полу и молит о пощаде.
– Ты так считаешь? – Макс задумчиво посмотрел на дверь, проведя большим пальцем по щеке, где еще можно было рассмотреть три царапинки. Потом он наклонился ко мне:
– Дед подсказал. Он все же палач-профессионал с дипломом. Знает, как достать, – и подмигнул весьма многозначительно, вызвав мою усмешку.
– Но, – продолжил друг, распрямляясь, – мне действительно пора, а ты попробуй разобраться с "Историей"…
Я увял.
Остаток выходных был бесчеловечно искалечен размышлениями о мигрирующем учебнике.
*С чего начинаются каникулы.*
Когда нас с сестрой первый раз родители вынужденно оставили одних на пару дней, я не смог полноценно оценить все минусы такой жизни. Скорей наоборот, мы так классно провели время, что, когда они попросились съездить на недельку отдохнуть вдвоем (первый и пока единственный раз), с радостью их отпустили. А на третий день выяснилось, что посуду все-таки надо мыть, варенье, пельмени, яичница и макароны все же надоедают, а свои вещи лучше убирать на место, а не спотыкаться о них. С тех пор родители из-за работы еще несколько раз оставляли нас одних на разные сроки, но ни я, ни Лета уже не встречали самостоятельность с повышенным энтузиазмом, поскольку сразу начинали думать об обязанностях. Поэтому, когда нас "обрадовали" отсутствием родительской опеки в течении всех осенних каникул, то моей первой мыслью стал вопрос, как спихнуть на Лету всю готовку. А то она умотает либо к толкиенистам, либо к подружкам, и поминай, как звали. Вслух я, конечно, ничего говорить не стал, а то мать и так сильно переживает, что жертвует нами ради своей работы, но душа избытком оптимизма не страдала.. Собственно, как и у родителей. Анот даже попытался организовать нам какую-то поездку на каникулы. Но все поиски в последний момент оказались перечеркнутыми волнениями по поводу моей шишки, которая, слава богу, потеряв свою болезненность, к понедельнику уменьшилась до почти плоского состояния.