– Осторожнее! – предупреждающе выкрикнула она, – Он ранен!
Старик словно на стену налетел.
– Ранен?! – испугано переспросил он, – кем?
Как бы в ответ на его вопрос из темноты раздался стон. Тут же направив свой фонарик на звук, я обнаружил на полу шевелящееся тело.
– Ранен, – повторила сестра, – в ногу! Ему бы надо сесть и остановить кровь!
– Легкий порез, – прокомментировал Макс и как-то устало добавил, – Дед, позаботься о них.
– О них? – обалдело повторил я, обводя лучом вокруг.
– Грагб? – вопросительно гаркнул дед, одновременно разворачиваясь к ближайшему телу.
– Нет, – поспешно ответил Макс, – просто сделай так, чтоб они нас не тревожили.
– Тебе надо сесть, – вмешалась Лета, – и осмотреть рану.
– Не такая уж она и серьезная, – слегка виноватым тоном проговорил Макс, – просто болезненная. И штанина уже залепила порез.
– Это замечательно, – заметила сестрица тоном, в котором мое опытное ухо четко услышало предупреждение, что подчиниться безболезненнее, – но лучше, давай, ты сядешь, и мы, как следует, посмотрим при свете.
– Кстати, Анджи, – старшАя повернула ко мне голову, – посвети нам, – а потом снова обратилась к Максу, – Давай уже, обопрись на меня, как следует!
– Я тяжелый, – буркнул тот.
– Ничего, справлюсь, – она потянула его к стоящему на возвышении креслу… вернее, трону. Викингу ничего не оставалось делать, как захромать за своей опорой. Я двинулся следом.
– Эльф, – произнес раненый, десяток шагов спустя, утерев свободной рукой пот, – если наткнешься на валяющегося придурка с мечом, то будь другом, пни его хорошенько по заднице, чтоб не хватался за оружие, когда с ним… Ох!.. вежливо разговаривают…
Бум! Донеслось со стороны, и недовольный голос страхолюда констатировал:
– Сделано!
После чего последовал нравоучительный упрек:
– Не стоит вам просить Мастер-Эльфа исполнять мои обязанности.
– А-а… извини… – Макс судорожно вздохнул, явно гася болезненную вспышку, – и добавь ему еще… Может, тогда будет соображать, что не стоит железкой, даже очень острой, касаться электрической дубинки…
– Такое заслуживает двух пинков, – мрачно проскрипел дед, – за незнание законов физики, точней элементарной техники безопасности, и за незнание своего оружия, плюс за покушение на императора… Итого общее количество четыре. Слабость. Нужно еще три…
– Ну, тогда за плохое исполнение своих обязанностей, – проговорил, усаживаясь в кресло новоявленный император, – меня-то он не остановил… Потом за разрушение экспозиции… Это когда он, разбив стекло, стащил меч со стены… Хм… Еще один до полной руки…
– За вандализм в покоях императора? – неуверенно предложил палач.
– Не-е… Это почти то же самое… О! Конечно! За неподчинение прямому приказу императора!
– О да! Это великолепная причина! – радостно воскликнул страхолюд.
– А я считаю это довольно подло, вымещать свою злобу на беззащитном человеке! – вмешалась Лета, с силой выдергивая из своего плаща пояс.
– Вы безусловно правы, – откликнулся Юрий Рафаилович, – если мы говорим об (Бум!) вымещении злобы, но здесь (Бум! Бум!) идет речь исключительно о наказании (Бум!), а оно проводится именно над беззащитными людьми (Бум!).
– А как же презумпция невиновности? – воскликнула сестра, – Адвокат? Честный суд?
– А это все уже атрибуты того или иного государства, – возразил старик, – вот вас, к примеру, на Земле в кой-каких странах уже без всякого суда растерзали на части за появление перед нами с открытым лицом. Но мы же на вас не бросаемся, потому что живем не там, а здесь. Вот поэтому этот человек был судим и, как следствие, приговорен в соответствии с законом, а так же традициями той страны, где он живет…
– Точнее в соответствии с вашим пониманием законов и традиций.
– Лета, – пробасил Макс, аккуратно пристраивая свою ногу, – может я и начал говорить под эмоциями необдуманно, но этот человек действительно заслужил наказание. Я никакой агрессии не проявлял. Был готов подчиниться требованиям. Вот только этот умник, сначала хотел меня избить, а потом в натуральную убить. Так что наказание заслуженное. Оно несколько обидное, но весьма щадящее. А чтоб было понятно, что это именно наказание, мы приложим протокол… Дед, у тебя есть ручка и бумага?
– Уже пишу…
– И печать имеется?
– Конечно… Я ж ваш официальный палач, и вы меня с должности не снимали… Так что мы с ней неразлучны.