С такими рассуждениями я самовольно залезла в его шкаф, подобрать что-нибудь из одежды. Да и прохладно как-то стало.
Видимо, мы с Мастер-Эльфом мыслили в параллельных режимах, поскольку вскорости он принес мне белый пушистый халат. Я к тому времени облачилась в найденные трусы-шортики и футболку. Наряд одобрили очень душевной улыбкой. Видимо действительно что-то не так с моим телом, если ему видеть меня в таких неказистых тряпочках приятнее. Мастер-Эльф помог облачиться в халат и… даже не знаю, как получилось, однако мы оказались очень-очень близко, словно обнялись и смотрели прямо в глаза друг другу… И стала понятно, что он старше Дроржика. Возможно, даже старше меня, но не на много. А главное, я ему нравлюсь. Ну, а то, что кричал… может табу какое-то нарушила. Может, у них нельзя на кухню голой заходить? Разные заморочки могут встречаться. Мама Ивика о таком часто в книжках пишет. Причем не придумывает. Разве что чуток усиливает. А еще она пишет о том, как полное пренебрежение чужими заморочками, может убить любые даже самые хорошие отношения. Мне такого не надо. Поэтому лучше перед ним без одежды не ходить. Может, даже переодеваться перед ним не стоит? Но мыться я точно в одежде не полезу! Пусть терпит. У меня тоже могут быть свои заморочки<зачеркнуто> особенности!
Что-то меня в какие-то переживания потянуло. Наверно усталость сказывается. Надо ближе к событиям держаться.
Так вот, после моего одевания мы пошли на кухню. Но перед этим Мастер-Эльф отыскал на столе пару листов в клетку и вытащил из ящика огрызок карандаша. В результате у меня состоялся самый веселый обед за всю мою жизнь.
Ели, кстати, мясо с овощами, а на десерт – ягодное варенье, запивая горячей водой, подкрашенной коричневым цветом. Ни ягоды, ни овощи, ни уж тем более мясо ничего мне знакомого не напомнило. А на вкус… я б сказала необычно. Во всяком случае, резкого отторжения пища у меня не вызвала. Однако на всякий случай я не ела много. Так слегка, первый голод утолить. Да и потом за нашим обедом еда не играла заглавную роль. На самом деле мы учились друг друга понимать.
Начал Мастер-Эльф, вполне естественно, с попыток говорить со мной на разных языках. Я ему отвечала тем же… Правда, если б он мне выдал: "Да, я говорю на хомблингском",– то на этом наш разговор и закончился бы, поскольку кроме этой фразы я ничего больше не знала. В любом случае, мы не нашли ни одного знакомого обоим языка. Тогда хозяин ткнул себя в грудь и сказал: "Мальчик". Я обалдело поморгала, а потом (когда мне пару раз повторили) ответила, показав на себя: "Девочка".
"Девочка", – довольно повторил Мастер-Эльф. Перспектива, чтоб ко мне обращались "девочка" вместо имени, вызвала отторжение. Будь он старичком, то еще куда не шло. А так звучит как-то унизительно. В конце концов, у меня весьма значительная должность Хранительницы и если ко мне обращаться несерьезно, то это наложит негативную печать и на самого Мастер-Эльфа. Пришлось внести уточнение. Повторно показав на себя, я представилась: "Жалуста".
Паренек явно опешил. Вздохнув по поводу папеньки, я взяла карандаш (кстати, я потом взяла таких с собой парочку как сувениры, только не огрызки, а целые… и с разрешением), нарисовала шесть точек и повторила: "Жалуста". Он взял свой карандаш и стал рисовать группы точек. Под каждой группой проставлялся значок, видимо, обозначавший количество. Дойдя до тринадцати, парнишка ткнул на себя.
Я с сомнением оглядела кухню. Не похоже, что она могла бы выдержать нашествие тринадцати детей. А ведь еще родители должны быть. Может быть, он говорит про возраст, тогда получается, мои догадки оказались правильными. Хотя паренек все же мелковат для тринадцати. Льфы, ведь, обычно высокие очень, это мы, номы, низкорослые. Хотя кто его знает, я посмотрела на листву в его голове, может он кое-что другое получил, как "компенсацию". Не исключено, что и жизнь в отрыве от Царства тоже повлияла на рост. В любом случае догадку про возраст стоило проверить. Я показала пальцем на себя и на тринадцать: мол, мы ровесники. Парнишка передвинул мой палец на шесть… Видимо не понял меня, а еще Мастер-Эльф. Пришлось рисовать всю семью, разыгрывая пантомиму: "Я шестой ребенок – поэтому Жалуста".
По мере появления рожиц<зачеркнуто> лиц на бумаге глаза парнишки становились все больше и больше. Потом, когда я перечисляла братьев, говоря "мальчик, мальчик…", он как-то подозрительно прищурился и спустя некоторое время, потраченное на дополнительную жестикуляцию, выяснилось, что его зовут Анджи, а не "анжи" ("мальчик").