Не прошло и минуты, как вместо него появился лейтенант. Я внутренне содрогнулся, увидев знакомое лицо. Ну, надо же, сынишка прапорщика Мамедова собственной персоной. На отца похож, как две капли воды. Моложе, правда. Раньше с ним мне не доводилось общаться. Так только, издали видел. Наверняка весь в отца. Как говориться, яблоко от яблоньки… Эх, только бы сдержаться.
Я поймал себя на том, что непроизвольно сжал кулаки. Вернее кулак, и ту руку, которой держал «головастика». Спиллянин стоически хрюкал, терпя боль, но сказать что-либо боялся.
— Младший лейтенант Мамедов, — козырнул тот. — Простите за задержку, товарищ комиссар. Виновные будут наказаны.
— Все в порядке, лейтенант, — чуть заметно кивнул я. А ведь так хотелось устроить скандал, на нервах его поиграть. Но переигрывать уж точно не стоило.
— Тогда, прошу за мной, — проговорил Мамедов-младший. — Составим протокол, и сопроводим объект в зону. Много времени это не займет.
Я потащил «головастика» следом за лейтенантом, а позади нас шли двое солдат, все также держа наготове автоматы. Миновав пост дежурного, мы двинулись туда, где мне никогда не доводилось бывать прежде — в помещения для чужих.
Я поначалу думал, что увижу здесь что-нибудь особенное. Но обстановка вокруг была точно такая же, как и в комнатах для досмотра людей: куча шкафов с многочисленными стоящими на полках папками, столы, стулья. Попалось даже стоящее в углу стоматологическое кресло. Никакого специфического оборудования, предназначенного для разделки пришельцев, так и не заметил. Зато по дороге повстречал самое мерзкое существо, которое когда-либо знал.
— Ты надолго занят, Илья? — спросил прапорщик Мамедов своего отпрыска, пренебрежительно окинув меня взглядом. На «головастика» он даже не посмотрел.
— Еще не знаю, — ответил лейтенант. — Как освобожусь, зайду.
— Ну, давай, давай, — усмехнулся прапорщик и неспешно двинулся дальше по коридору, крутя в пальцах большую связку ключей. Я посмотрел ему вслед, едва сдерживаясь, чтобы не нажать потайную кнопку на ручке кейса. Как все-таки земля носит таких тварей?
Когда нас привели в небольшое помещение с одним окном, где кроме письменного стола и пары стульев ничего больше не имелось, лейтенант отпустил бойцов. Затем жестом предложил мне сесть. Сам устроился за столом, достал планшетный компьютер и, задумчиво посмотрев на замершего посреди кабинета «головастика», произнес:
— Итак, формальности формальностями, но все же… Цель пребывания на территории России? Как давно у нас находитесь?
«Головастик» молчал. Тогда Мамедов-младший включил программу-переводчик, и в помещении раздался монотонный электронный голос, который повторил все ранее сказанное на спиллийском. Однако ответа от «головастика» также не последовало.
— Так и будем молчать? — нахмурился лейтенант. Должен заметить, что в отличие от отца, он обладал большей выдержкой. Даже поднялся в моих глазах. Совсем немного. Интересно, насколько его хватит?
Но тот повел себя совсем не по уставу. Вместо того, чтобы выбить из незваного пришельца признания, лейтенант обратился ко мне.
— Прошу прощения, товарищ комиссар, — с некоторым заискиванием проговорил он. — Вы же в курсе этого дела? Можете вкратце описать ситуацию? Буквально пару слов.
Тьфу ты, размазня! А я-то думал, что придется ненавидеть еще и младшего. Нет, похоже, прапорщик Мамедов — единственная в своем роде тварь. Уникальная.
— Мне кажется, это не входит в мои служебные обязанности, — произнес я, едва сдерживая ухмылку. — У вас проблемы с общением, лейтенант? Чужаки — не ваш профиль?
— Никак нет, товарищ комиссар, — быстро ответил тот, выпрямляя спину. — Просто я на этой должности совсем недавно. Опыта еще не приобрел.
— Вас что, не учили рукоприкладству? — с некоторым удивлением спросил я.
Лейтенант промолчал, потупив взор. Мне его даже как-то жалко стало.
— Ладно, помогу. Давайте бумагу и ручку. Но не обещаю, что будет по форме.
— Да как угодно, товарищ комиссар, — оживился Мамедов-младший, вскакивая с кресла. Спустя мгновение передо мной появился лист бумаги. — Если что, я исправлю.
И тут где-то в глубине стола пронзительно зазвенел телефон. Лейтенант пошарил в ящике рукой и, нащупав аппарат, снял трубку.
Он ничего не говорил, а только слушал. Похоже, случилось что-то серьезное, так как лицо его начало бледнеть, а глаза нервно забегали. И по частым взглядам, бросаемым в мою сторону, можно было догадаться, о ком шла речь. Я посмотрел на «головастика», который что-то высматривал за окном. Затем он вдруг начал медленно отступать к двери.