-Здравствуй! А я тебя ищу, - сказал Скрипченко. -Что же ты сразу ко мне не обратился? Ты ж теперь сирота получается. И заступиться за тебя некому. А я бы тебе помог. Тебя бы не отчислили. А теперь, брат, поздно. Ну-ка, расскажи, что произошло там у вас в квартире. Спинным мозгом чую, история дурно пахнет.
И Федя рассказал, что помнил.
-Ладно. Раз уж так вышло, служи - не тужи. Не ты первый, не ты последний. А я тут разберусь с твоими соседями. Проведу своё расследование, - пообещал Скрипченко. -Много ещё всякой мрази ходит по земле вокруг. Чувствую, разыграли тебя. Разберёмся и накажем виновных. А сейчас слушай сюда, как себя вести в армии, чтобы выжить.
Молодая семья из Подмосковья, Люся, Коля и маленькой Серёжа, заняли освободившуюся комнату. Они поставили туда новую двуспальную кровать, а с ребёнком в другой комнате теперь жила Люсина мама. Она уволилась из аптеки в Балашихе, где работала фармацевтом.
Молодые супруги часто и с большим удовольствием обсуждали, насколько удачно они провернули это дельце. И только Коля сокрушался, что уж слишком сильно Люся ударила его в глаз. А Люся оправдывалась, напоминая, что торопилась. Ей надо было успеть сменить декорацию: убрать со стола еду, снять абажур, снова развесить сохнущее бельё и переодеться.
-Вся организационная часть дела лежала на мне,- напомнила она мужу. -Ты только и делал, что ждал на улице под окном. Кроме того не забывай, что этого дурака Федьку разговорила я, а не ты. Мне он рассказал про свои художества в институте. И это я придумала инсценировать пьяный дебош, а потом сообщить через милицию в институт, чтобы этого дурака отчислили и забрали в армию. Я идейный вдохновитель операции, а тебе выпало только походить с подбитым глазом. Так что не ной. Ты мне ещё должен. Надо было тебе для правдоподобия и второй глаз подбить, и ногу сломать. Да ладно, не дергайся! Пошутила я. Иди ко мне. Проверим новую кровать на прочность.
Они не опасались возвращения Феди из армии. К тому времени завод, на котором работал Коля, должен был выделить им, как острым очередникам, отдельную двухкомнатную квартиру. Тем более, что в их семействе ожидалось пополнение.
Через полгода Федя получил от Скрипченко письмо. Письмо было коротким, как телеграмма. Всего несколько фраз.
"Фердинанд!
Подозрения относительно твоих соседей подтвердились. Что мог, сделал. Уезжаю из Москвы. Служи отчизне со спокойной совестью.
Майор Скрипченко Л.О."
Затем пришло подробное письмо от Юры.
Родители, вносившие квартплату за Юрину комнату, как-то раз заглянули к нему. Они удивились, обнаружив, что в его комнате живут незнакомые люди. Мериковы заявили в милицию. Но тут всплыло постановление Моссовета "О праве определённых групп граждан со стеснёнными жилищными условиями занимать временно пустующие помещения в коммунальных квартирах". Федины соседи, судя по предоставленным ими справкам, подпадали под эту категорию граждан. А участковый, со своей стороны заверил, что как только Федя демобилизуется из рядов вооружённых сил, то его комнату сразу освободят. Причем квартплату, электричество и газ будут оплачивать фактически проживающие в комнате граждане. Такой оборот дела с квартплатой вполне устраивал Юриных родителей, и конфликт, казалось, был исчерпан. Но тут в ситуацию вмешался майор Скрипченко.
Леонид Олегович навёл справки о каждом из членов семьи соседей. Ему стало известно, что мать Люси, работая в Балашихе в аптеке, подозревалась в хищении медикаментов. Её вроде бы поймали с поличным, но дело замяли, так как она тут же уволилась и уехала из Балашихи в неизвестном направлении. Говоря другими словами, пустилась в бега. Скрипченко выяснил, что последним медикаментом, украденным матерью Люси, был клонидин. Это произошло ровно за день до "Фединого дебоша". Скрипченко сопоставил имеющееся в литературе описание состояния человека после приёма клонидина с тем, что ему рассказал Федя о собственных ощущениях. Симптомы совпадали.
Собрав документы, Скрипченко зашел в гости к Фединым соседям. Он рассказал им о результатах своего расследования. Соседи, особенно мать Люси, оказались людьми понятливыми и практичными. Материалы, собранные майором Скрипченко с лёгкостью тянули на тюремный срок. Люся поинтересовалась, не может ли он продать им эту информацию. Скрипченко ответил, что продать может. У Люсиного мужа, как опять же выяснил Скрипченко, имеется кирпичный дом и земельный участок в городе Электроугли. Скрипченко предложил оформить ему дарственную на этот дом и участок. Коля психанул. Он размахивал руками и кричал, угрожая подать в суд за шантаж. Но, получив от Люси в глаз, сразу затих. В соседней комнате заплакал Сережка, и предложение Скрипченко было принято единогласно.
Впрочем, тогда об этих подробностях Федя ещё не знал.
Через 3 года, демобилизовавшись, Федя обменял свою московскую комнату на однокомнатную квартиру во Владивостоке. Он не хотел оставаться в Москве. Слишком много негативных воспоминаний было связано у него с этим городом. Кстати, своих прежних соседей по квартире Федя не застал. Они получили отдельную двухкомнатную квартиру и съехали. Теперь в их комнате проживал какой-то мужчина.
Федя позвонил Юре ещё из Владивостока, но как-то неопределённо договорился о встрече, и они не встретились. Федя сделал это умышленно. Так его учил майор Скрипченко. Чтобы выжить в новой обстановке, надо забыть о прежней жизни и полностью раствориться в новых обстоятельствах.
Как-то раз, перелетая на самолете из Москвы во Владивосток, а затем из Владивостока в Москву, Федя вспомнил, как в юности они с Юрой пытались экспериментально проверить, вращается ли земля или нет. Федя не забыл и про скорость в 230м/сек, с которой должен перемещаться объект на поверхности Земли, если она вращается. Помнил Федя и крейсерскую скорость самолета ТУ-154, равную примерно 250 м/сек. Получалось, что при полете из Москвы во Владивосток самолет должен лететь относительно поверхности Земли со скоростью 480м/сек, а при полёте из Владивостока в Москву со скоростью 20м/сек.
И вот теперь, спустя многие годы Феде представилась реальная возможность экспериментально проверить гипотезу о вращающейся Земле. Исключительно ради смеха, Федя засек время. И получилось, что продолжительности полётов из Москвы во Владивосток и из Владивостока в Москву оказались практически одинаковыми.
-Вот вы и попались, обманщики-ученые! Доказано! Земля не вращается, - победно улыбаясь, подумал Федя. - Но зачем понадобилось обманывать человечество? Какая и кому от этого выгода?
Федя ещё некоторое время размышлял над этим интересным, но бесполезным вопросом, и не заметил, как задремал. Он снова летел во Владивосток.
Федю разбудили, когда самолет пошел на посадку. Странно, но проснулся Федя уже с другой мыслью. И это была мысль о необходимости иммигрировать из страны.
Мысль назойливо вертелась в его сознании. За всю дорогу от аэропорта до его новой однокомнатной квартиры Федя никак не мог избавиться от неё.
-Хорошо, - согласился он с настойчивой мыслью. -Уеду, но куда, в какую стану? Я даже не владею ни одним иностранным языком.
И тут мысль об иммиграции сменилась другой мыслью о том, что надо получить полезное для будущего образование. Вот так Федя и поступил в Дальневосточный педагогический институт по специальности педагог иностранных языков.
Через 5 лет он окончил учебу с красным дипломом и пошел работать в одну из средних школ города Владивостока учителем английского языка. А ещё через 2 года Федя стал директором этой школы.
Всё это время Федя, следуя совету майора Скрипченко, ни с кем из своих прежних друзей не общался. Он лишь вернул почтовым переводом денежный долг Мериковым по квартплате за три года. Федя не знал, что Мериковы платили только в течение последних 7-ми месяцев.