-Приехали! - Максим Максимович треснул ладонью по приборному щитку. -Так и знал, чертова Нива!
-Ну что же вы, товарищ Максимович подводите, - начал выговаривать ему Юра. -Не подготовили транспортное средство. Вас же заранее предупредили. Могли бы побеспокоиться. Срываете политически значимое мероприятие. Сколько вам времени понадобится на ремонт?
-Не знаю, надо глянуть,- Максим Максимович подмигнул Юре и вылез из машины. -А вы вдвоем пока можете по скверику погулять, Сами же просились на свежий воздух.
-Спасибо за разрешение, - огрызнулся Юра.
Юре стало стыдно перед Стеллой и за машину Нива, и за хамоватого шофера-фарцовщика, за пустые магазины, за полуголод и вообще за всю эту затхлую, убогую, советскую жизнь.
-А что, пойдёмте погуляем, пока МММ свой примус починяет, - подхватила Стелла.
Они отошли уже на достаточное расстояние, когда Стелла, воскликнув: "Как же здесь красиво!", бросилась обратно к машине за фотоаппаратом.
Юра присел на лавочку и посмотрел ей вслед. Он только сейчас заметил, разглядел, как она красива в этой куртке из вареной джинсовой ткани и в этих джинсах фасона "банан". Такие джинсы, кстати, просил привести его сын Степан. Как время летит! Степан уже заканчивает предпоследний класс школы. На следующее лето его ожидает либо институт, либо "прощай, труба зовёт". И вся надежда снова на него, на папу, на Юру.
До чего же надоели Юре эти бесконечные бытовые проблемы и в школе у сына, и на работе, и дома! Юра боялся признаться себе, как сильно он завидовал Фединому поступку.
-Бабушка права, - думал Юра. - Бросить всё и уехать. Взял бы только меня кто! Но кто ж меня возьмёт? Что я умею? Чем буду заниматься там? Может получить какую-нибудь простую специальность? На сварщика что ли пойти учиться? Или на сантехника?
Юра говорил с женой об иммиграции, но Юля и слышать не желала. Она не то чтобы верила Горбачёву, но была убеждена, что скоро всё наладится, потому что страна, народ и так уже сильно пострадал от войн, и политических репрессий. Теперь вина России, если она и была, уже искуплена. Теперь неминуемо должно прийти долгожданное светлое будущее. Но Юра в это не верил и ничего хорошего не ждал.
-Может иммигрировать одному? Устроиться там, а потом и семью перетащить? -размышлял он.
Совсем рядом послышался щелчок и шипение. Юра поднял глаза и увидел Стеллу. В руках у неё был этот чудесный фотоаппарат Полароид, который сразу печатал фотоснимок на бумаге. Юра давно мечтал купить себе такой же. Он мог бы попросить Стеллу продать ему свой, но Юре не хотелось уподобляться фарцовщикам и размениваться на мелочи. Если уж о чем-то и просить её, так просить помочь иммигрировать.
-Держите ваш снимок, дарю, -Стелла протянула Юре его фотографию. - Что погрустнели? О чем задумались? Да не переживайте, ко всем сегодня успеем заглянуть. Как у вас вообще-то жизнь? Есть семья? Дети?
Юра разглядывал свою фотографию, удивляясь высокому качеству снимка, на котором он выглядел моложе своих сорока лет.
-Так как же вы здесь живёте? - повторила Стелла.
-По-разному живём, - вздохнул Юра и подумал, что вот и настал тот самый подходящий момент завести разговор об иммиграции. - Хотя, всегда хочется жить лучше.
-Это точно, - согласилась Стелла. - И изменить свою жизнь к лучшему не так уж и сложно, как это может показаться.
-Если это не так сложно, тогда почему наши руководители не могут наладить нормальную жизнь здесь? - спросил Юра, удивляясь своей смелости.
-Всё они могут, но не хотят, - ответила Стелла. - Если человек не чувствует себя в безопасности и голоден, то он будет думать только о собственной безопасности и о том, где бы раздобыть еду. Таким запуганным и полуголодным народом очень легко управлять. Все заняты поиском убежища и еды, причем качество того и другого неважны. Никому и в голову не приходит, что и угрозы для жизни и голод, да и весь остальной дефицит, создается искусственно в политических целях.
-Верно. Все только о жратве и говорят. Вот уже и на сахар талоны появились, - согласился Юра. -Мы недавно ездили на поезде с Ленинградского вокзала в Финляндию. Всего одна ночь - и мы в другом мире. Изобилие. Полно еды, вещей. Магазины ломятся от товаров, а народу - никого. Сказка. Люди спокойные, уверенные, здоровые, счастливые, благодушные. А наша делегация приехала: бледные, голодные, нервные. Как увидели шведский стол с мясными деликатесами, набросились, объелись и вечером врачей вызывали. И это всего одна ночь на поезде. От такой жизни как здесь люди бегут, иммигрируют.
На слове "иммигрируют" Юра остановился, ожидая, что скажет Стелла.
-И правильно делают, что иммигрируют, - согласилась она. - В вашей стране нормальная жизнь ещё очень долго не наладится. Если не видишь для себя перспектив - уезжай. Не трать время. Жизнь-то у нас одна.
-Я может быть и с радостью уехал бы, но как, куда, и кем я там буду работать? -тихо, но отчетливо, произнес Юра. -Здесь у меня социальный статус, а там что? Посуду в ресторанах мыть?
-Ну, уж прямо посуду, -засмеялась Стелла. - У нас-то для этого теперь специальные машины стоят и люди не нужны. Посуду мыл мой дедушка, тот, что из России иммигрировал. Верее, его выдворили в 1917-ом. Вот он-то намучился на чужбине. Сначала в Турции выживал, потом в США перебрался. Кем только не работал! Всё перепробовал. А насчет посуды в ресторанах - это, кстати, очень правильная работа на первых порах. Потому, что близко к еде. Дедушка говорил, что никогда не голодал, работая при ресторанах. А по своему незаконченному дореволюционному образованию дедушка - инженер путей сообщения. Представь, каково ему было долгие годы посуду мыть! Но поднялся ведь. В США доучился, открыл свой бизнес. Дороги строил. Очень неплохое состояние сколотил. Жаль, уже возраст не тот и здоровья никакого. Последний год почти всё время в больнице. Так что, посуду тоже надо уметь мыть. А у вас, там, где я проживаю, в гостинице "Космос", в ресторане грязные тарелки с кусочками засохшей еды, бокалы с пятнами жира и губной помады. Это безобразие! На Западе так не принято работать. У вас тут вообще люди очень плохо относятся к своим обязанностям. Плохо работают.
И Стелла посмотрела на Максима Максимовича, ноги которого торчали из-под сломавшейся Нивы.
-Чтобы иммигрировать, нужна причина, - сказала Стелла. - Вы еврей?
-Русский я.
-А подвергались преследованиям властей за инакомыслие?
-Нет, -испугался Юра. - Я член КПСС.
-Тогда оформите фиктивный брак с иностранкой,- посоветовала Стелла.
-Я уже женат, - сказал Юра. - У меня сын, Степан, школу заканчивает.
-Жена еврейка?
-Нет, тоже русская. И, кстати, не хочет уезжать отсюда. Верит этой брехне, -воскликнул в сердцах Юра. И тут он почувствовал внезапный прилив смелости, словно заржавевшие ворота шлюза открылись, и из Юры хлынуло всё, что думал о Горбачевской перестройке.
Не успел Юра удивиться своей смелости, как что-то холодное шлёпнулось ему на лоб.
-Меня подстрелили, -испугался он. -За нами, наверное, следили и как только я начал высказываться о политике, в меня выстрелили. Вот они, последние секунды моей жизни! Сейчас я умру.
Но он не умер, а услышал смех Стеллы, щелчок и шипение её Полароида.
-Полюбуйтесь на себя! - Стелла протянула Юре фотографию. - Если сбрить усы и бородку, вылитый Горбачёв! Как я раньше не замечала сходства?
Юра посмотрел на фото. Тёмный голубиный помёт сбоку на его лысине в точности повторял по форме знакомое всему миру родимое пятно генсека.
-Можно ехать, - донесся голос Максимовича.
-Так. Где же платок? - Юра рылся в карманах пиджака и брюк, но никак не находил, чем вытереть лоб.
-Голубиный помёт надо смывать водой. Так не получится. Только размажете, - заметила Стелла. - Потерпите. У художника в мастерской помоетесь.