Прокофий осторожно придвинул мешочек к начальнику. В нем брякнул металл.
- Что сие? - смягчаясь, пристальным взором взглянул на приношение начальник канцелярии.
- Пожертвование, ваше превосходительство, на сиротский дом. Примите, сделайте вашего слугу счастливейшим на земле!
Чиновник поправил очки, вскинул голову, подумал. Вдруг его потухшие серые глаза приняли иной, веселый оттенок. Он бережно взял тугой мешочек, взвесил его на ладошке.
- Неужто? - пронзительно посмотрел он на Демидова.
- Истин бог, золотые! - подтвердил Прокофий и улыбнулся.
- Голубчик вы мой! - вдруг протянул руки сенатский вершитель. Выручили вы меня. В опасении был, испостились сироты... Благодарствую... Из каких краев, сударь? - совсем уже дружелюбно спросил Прокофия чиновник.
- Ваше высокопревосходительство, издалека я, с Каменного Пояса прибыл. Может, наслышаны о Демидовых? Обласкан ее императорским величеством и обнадежен! - вкрадчиво начал проситель.
- Знаю, знаю, вспомнил! - вдруг перебил чиновник. - О наследстве ищешь, сударь?
- Точно так! - поклонился Демидов.
- А коли так, _доложить_ придется, сударь! - совершенно невозмутимо сказал сенатский и ловким движением руки столкнул тугой мешочек в ящик стола.
- Ваше превосходительство, - со слезами на глазах взмолился Прокофий, истин бог, все сделаю, коли счастье повернется ко мне. Будет _доложено_! А сейчас я наг и нищ... Сжальтесь, ваше превосходительство! - Он не отводил глаз от горделивого лица сенатского чиновника. А в голову лезли злые мыслишки: "Хапуга! Мздоимец!"
И тут же, склонив голову, шепнул со всей страстью:
- Будет _доложено_. Помните! Демидовы слов на ветер не роняют...
Через две недели трех братьев неожиданно вызвали в сенат. В ярко освещенном зале за длинным столом, крытым зеленым сукном, сидели важные сенаторы. Григорий при взгляде на них сильно оробел.
"Вельможи, истые вельможи!" - со страхом подумал он, оглянувшись на братьев.
Никита, нарядно одетый, в пышном парике, щедро осыпанном пудрой, чинно держался перед заседающими. Прокофий не мог устоять на месте: то дрыгал ногой, то прищуривался на сенаторов, а в глазах брызгал шальной смех.
Председательствовал сенатор Александр Бутурлин. Он медленно обвел братьев пристальным взглядом и протянул руку, указывая на кресла:
- Прошу садиться!
Сенаторы сидели строгие; холодные холеные лица их выглядели торжественно. Председательствующий развернул папку и стал медленно листать синеватые листы описи.
Он величаво поднял голову и объявил братьям:
- По соизволению ее императорского величества сенат рассмотрел жалобы на раздел имений покойного заводчика Акинфия Никитьевича Демидова. Отмечая ябеды братьев друг на друга, найдено, что самым справедливым будет удовлетворение нужд всей семьи.
Сенатор сделал передышку, посмотрел на Прокофия. Тот по-шальному подмигнул ему. Лицо Бутурлина построжало. Хмурясь, он сказал:
- Итак, мы порешили объявить вам волю монархини нашей, ибо сие разделение имущества утверждено ею!
"Скоро-то как!" - весело подумал Прокофий и толкнул в бок Григория: "Слушай!"
Между тем председательствующий провозгласил текст решения:
- "Первая часть наследства, в кою входят пять уральских заводов, Невьянская горная округа, пристань на Урале, вотчины и приписные в количестве девяти тысяч пятьсот семидесяти пяти душ мужского пола, а также семьдесят девять приказчиков и служителей, отходит к старшему из братьев Прокофию Акинфиевичу. Ему же передаются шесть домов со службами: в Москве, Казани, Чебоксарах, Ярославле, Кунгуре и Тюмени..."
Прокофий Демидов вдруг вскочил и закричал в лицо младшему брату Никите:
- Ага, моя взяла! Моя взяла!
- Помолчите, сударь! - пристрожил его Бутурлин. - Вы в сенате, а не в ином месте!
- Угу! - гукнул, как филин, Прокофий и замолчал.
- "Вторая часть наследства, Ревдинская, отдается среднему брату Григорию Акинфиевичу. Она состоит из трех заводов на Урале, соляных промыслов, кожевенного и медного заводов и пристани..."
Председательствующий подробно вычитал о передаваемых дворах, домах, пристанях, крепостных и приписных людях и пытливо посмотрел на Григория. Тот встал и поясно поклонился сенаторам.
- Благодарю за справедливость государыню нашу!
Никита откашлялся и вперил свой властный взор в Бутурлина. Председательствующий кивнул ему:
- Теперь о вашей части! К вам отходят: "Заводы - Нижнетагильский, Черноисточинский, Выйский, Висимо-Шайтанский, Лайские заводы, Сулемская пристань. Приписных и крепостных девять тысяч шестьсот душ мужского пола. Дома и строения..."
Сенатор медленно, четко стал вычитывать перечень их. Никита стоял, высоко подняв голову, внимательно слушал. Ни один мускул не дрогнул на его породистом лице.
Когда закончили читать решение, он сдержанно поклонился и выговорил:
- Благодарствую за то, что прекратили тяжбу нашу. Пора приступить к работе на заводах, а свары мешали этому. Теперь только по-настоящему и хозяйствовать можно!
Прокофий дальше не слушал наставлений сената, вскочил и заторопился к выходу. Он бежал по прихожей, а сзади него семенил служитель.
- Сударь! Сударь, на одну минутку! - взывал он.
- Какой я сударь? Я ныне заводчик Демидов. Мильонщик! Чего тебе надо, шишига?
- Ваша милость, - тихо прошептал служитель, - их превосходительство начальник канцелярии просит вас...
- Зачем понадобился? - строго спросил заводчик.
- Знать не знаю, ведать не ведаю! - искренним тоном сказал отставной солдат. - Вы уж, ваша милость, сами доложитесь.
- Ну, нет! - не согласился Демидов. - С меня хватит! Хорош сей куманек будет и без "доклада"!
Он бойко затопал по каменным ступеням лестницы книзу, где у подъезда его поджидала карета...
Указом правительствующего сената все наследство Акинфия Никитича Демидова делилось поровну между тремя наследниками покойного. Но еще приятнее Прокофию Акинфиевичу было то обстоятельство, что старинный, дедовский Невьянский завод отходил к нему. Заняв огромную ссуду под наследство, заводчик решил удивить Санкт-Петербург, задать такой пир, чтобы слава о нем докатилась до государыни Елизаветы Петровны.