Все больше и больше требовалось железа за границу. Заморские купцы охотно брали добротное демидовское железо. Англичане Аткинс, Ригель и Люзбери заключили с Никитой Акинфиевичем контракт, чтобы ему, "Демидову, на своих собственных заводах под клеймом соболя и поставленных пяти литер CCNAD [статский советник Никита Акинфиевич Демидов] десять разных сортов железа по разным договорным ценам доставить по семьдесят пять тысяч пудов в год". А кроме них, проживающие в Санкт-Петербурге представители английских фирм Томсон, Питерс, Бонир и другие тоже требовали железо с маркой "Старый соболь".
Миллионы пудов русского железа уплывали за море. Не было на свете страны, которая могла бы поспорить с Россией в выплавке чугуна: Франция, Пруссия, Бельгия, Англия и даже Швеция далеко остались позади. День и ночь работали демидовские заводы, горы чугуна и железа по вешней воде сплавом шли с Каменного Пояса к балтийским портам. Спрос расширялся, и это радовало и беспокоило Никиту Акинфиевича. Унаследовал он от деда, тульского оружейника, кипучесть натуры, большую хозяйственную сметливость и широкий размах в деле. Подобно деду, в своем стремлении расширить производство он не щадил крепостных и приписных крестьян и всех, кто попадал в его цепкие сети. Потомок весь удался в деда: тянуло его строить, жадно прибирать к рукам богатейший край, изобильный рудами, пушниной, лесами и плодородными землями.
Требования на железо "Старый соболь" заставили его заняться строительством новых заводов. Но где их ставить? Взоры заводчика обратились на южноуральские горы.
Там на юг грядами тянулись каменистые хребты, шумели первобытные леса, в понизях расстилались обильные пастбища. В этом краю кочевали простодушные башкиры.
По примеру деда в 1755 году Никита Акинфиевич в сопровождении приказчика Ивана Селезня отправился в глухие башкирские горы.
В своих странствованиях по скалам, падям и лесным уремам набрел Демидов на благодатный уголок. Среди живописных увалов раскинулись многочисленные привольные озера, окруженные могучими лесами, склонившими густые кроны к зеркалу прозрачных вод.
Всадники поднялись на небольшой, сглаженный временем курган, который высился над синими озерами. Бесчисленные сурковые, норы темнели в песчаном береге, попискивали среди камней полевые мыши. По скату цветистым ковром пестрел бело-красноватый степной зверобой. Остатки каменных стен высились в голубом небе. В расселинах руин, в быльняке шумел ветер. Когда-то, в давние-предавние времена, мимо древнего городища в этих местах пролегала великая ордынская дорога. Ею на запад шли воинственные народы - гунны, за ними - монголы; по этой дороге пробирались на Русь сибирские татары пограбить мирных поселян. И казалось Никите: не бор шумит, а раздается гул и гомон идущих набегом диких кочующих орд.
Демидов скинул шапку, утер обильный пот на широком лбу.
- Ну и приволье! - восхищенно сказал он. - Какой простор! Быть бы ястребом да кружить мне тут над всей этой благостью!
Цепко сидя в седле, Селезень покосился на хозяина. "Чего тут! Демидовы похлеще ястреба будут", - озорно подумал он, а вслух одобряюще сказал:
- Эко место! Металл - рядом, воды - океан, лесов для домны - прорва. Вот и ставь, хозяин, тут завод!
- Это верно. Добрый твой глаз! - похвалил приказчика Демидов. - Быть здесь заводу. А другой за озером обладим...
- Как, разом два? - удивился Селезень.
Никите Акинфиевичу исполнилось всего тридцать лет. Широкоплечий, крепкий, в полной силе человек. Упрямые, волевые глаза, - даже Селезень не мог выдержать их испытующего, пристального взгляда.
"Силен и размашист", - внутренне похвалил он Демидова и, подумав, спросил:
- А народищу где возьмем на стройку, хозяин?
- Хо! - ухмыльнулся Никита. - Было бы болото, а черти найдутся. А мужики на что? То разумей, Иван, Сибирь лежит нетронутой, а народ там жильный, крепкокостый. Вот и работяги нам!..
"И все-то он знает и ко всему уже примерился, ведун!" - подумал Селезень.
- Поехали! - закричал Никита. - Надо к вечеру за озера выбраться! - Он тронул повод, коренастый серый конь стал спускаться с кургана.
Демидов молодецки сидел в казачьем седле. На загорелом бритом лице появилась самодовольная улыбка.
- Отныне земли и воды тут мои! - сказал он по-хозяйски уверенно.
Хоть земли осмотренные и не были узаконены, но Селезень всей душой поверил в хозяйское слово. Выглядел Демидов как победитель, покоривший обширные земли...
К закату Никита Акинфиевич и Селезень прибыли в затерянное в горах сельцо Кыштым. Не отдохнув, не покормив коней, они взобрались на высокую гору Егозу. Весь край лежал как на ладони: кругом шиханы, озера, леса размахнись, сила! На малом пространстве насчитал Никита свыше сотни озер. Какое разнообразие их: были тут глубокие и холодные, светлые и прозрачные, мелкие и теплые, мутные и тинистые. А вон - зарастающие озера-болота!
Долго любовался очарованный заводчик нетронутым краем. Алчный к богатству, он решил не откладывать дела.
- Вот местечко и для другого завода! - решительно сказал Демидов и повел рукой. - Вот оно где, мое новое царство!
- Но под горой сельцо, хозяин, и хлебопашцы там, - заикнулся было приказчик.
- Это добро! - отозвался Демидов. - На первой поре работные людишки будут. Какие это землепашцы? Кто им дозволил тут землю поганить? То самовольщики, беглые с Руси. Погоди, вот мы их приберем к рукам!..
Косые лучи заходящего солнца ложились на долины и леса. В предвечерней тишине внезапно вздрогнул густой упругий воздух - торжественный благовест огласил крохотные нивы и застывшие леса, понесся над зеркалом вод. Демидов встрепенулся, прислушался.
- Никак и храм божий устроили, ишь ты! - удивился он. - Стало быть, и попик тут есть! То добро, легче с мужиками будет сговориться, да и церковь не надо ставить. Тронулись, Иван!