Нестор переживал за первенца. Расчищал снег на лугу и выкапывал корешки дикого лука. Растирал их, заворачивал в тряпочку и давал Ивану, тот с удовольствием чмокал кашицу из корешков. Галина малыша от груди не отнимала, хотя чувствовала слабость, ломило кости. Нестор настаивал, чтобы и жена ела дикий лук. Но она отнекивалась: «Провоняюсь, и ты убежишь из хаты». Нестор отвечал: «Глупая ты, глупая, куда я побегу от вас, самых дорогих мне человеков! Не молодой я. Посмотри, виски побелели».
Весна пришла бурная, солнце палило нещадно. Земля быстро подсыхала. Нужно было уже пахать, но неожиданно грянула беда. Ночью завыли собаки, заржали кони, замычали коровы. Казаки повыскакивали из хат и увидели, что взбунтовалась Протока. Поверх покрытой льдом реки с ревом и грохотом катила вода, с каждым часом разливаясь шире и шире. Крайние хаты смыло. Много ли надо камышовой постройке на глине? К вечеру вода подошла к Несторову двору. Не спали до утра. Нестор благодарил Галину за то, что настояла строиться на пригорке, убеждала, что у воды – опасно. Она помнила, как в детстве на реке Суре, когда выпало много снега, талая вода сносила мосты, овины, постройки. Станичники, у которых смыло хаты, перебрались к тем, кого беда обошла. К утру вода начала спадать. Лед на Протоке затрещал, застонал, вздыбился и с массой пришлой воды ринулся к морю.
Иван подрастал. Белый его вихор мелькал то в одном конце двора, то в другом.
Из-за ранения Нестора к несению службы не привлекали. Решил построить новый дом – более основательно и подальше от воды. Половодье принесло много бурелома. На берегу лежали кучи деревьев, перемешанных с илом, – разбирай и стройся. Нестор натаскал бревен и начал строительство. Дом получился обширный, полный воздуха и света.
Иван рос подвижным, смелым, настырным. К шестнадцати годам стал настоящим казаком. Наравне со взрослыми участвовал в джигитовке. Для соревнований коня брал у дяди Степана. Свой состарился и годился только на легкие работы, а нового заводить было не на что. Нестор быстро старел, сказывались боевые раны. По хозяйству управлялась Галина. Иван к восемнадцати годам вырос в косую сажень, появились еле заметные белесые усы. Чуб метелкой развивался из-под папахи. Подошло время служить, коня нет – значит, в пластуны.
ГВАРДЕЙСКАЯ СОТНЯ
В мае 1811 года в Екатеринодар прибыл молодой, 29 лет от роду, офицер, сын атамана Черноморского казачьего войска полковник Афанасий Федорович Бурсак. Приехал с распоряжением от императора сформировать из казаков гвардейскую сотню. Необходимо было отобрать грамотных, умелых, рослых, приятных лицом казаков. А.Ф. Бурсак лично подбирал кандидатов. В станице Петровской на смотре приметил Ивана Дегтяря. Сказал: «Конь и казак отменные!» На что Иван ответил: «Печально, только конь не мой. По старости и ранениям батюшка не смог справить коня». А.Ф. Бурсак быстро отреагировал: «Не тужи! Был бы казак умел и ловок, а коня в бою добудешь. Забираю, на сборы два часа». Старый Нестор, стоя у калитки, беззвучно плакал. «Прощай, сын, боюсь, не увидимся: старый я. Ты у нас единственный, можно было бы и отхлопотать, но кто знает судьбу: где умирать – на печи или в бою».
1 марта 1812 года сотня бравых гвардейцев появилась в Санкт- Петербурге. Гарцевали кони по каменной мостовой Невского, бодрились молодцеватые казаки. Народ с удивлением и интересом рассматривал ладно сидевших в седлах казаков.
В марте же 1812 года лейб-гвардейский полк, состоящий из трех эскадронов и Черноморской сотни, под командованием генерал-лейтенанта В.В. Орлова-Денисова отбыл на охрану границы по реке Неман.
Иван за год службы обзавелся друзьями – не только черноморцами, но и донцами, терцами. Казаки полюбили молодого казака за выносливость, терпение, а главное – незлобивость. На розыгрыши не обижался, а сам залихватски смеялся, приговаривая: «Видел бы отец мои оплошности, стыдно было бы». С первых дней наполеоновского нашествия Иван принимал активное участие в стычках с неприятелем при городе Троки, под Вильно, под Пивоварками… И так каждый день. В бою Иван всегда был рядом с Тимофеем Полтавченко из Кореновского куреня, таким же безусым, как и он сам.
Полковник Бурсак в разведку всегда посылал этих неразлучных друзей – отчаянного Полтавченко и сдержанного, вдумчивого Дегтяря.