"Хотя нет, не только случайность, - думал Сергей, стараясь разглядеть в полумраке знакомые черты своего прадеда. - Тут еще сыграло роль и мое упорство. Ведь никто не отнесся серьезно к найденным записям! Только я один добивался того, чтобы воспроизвести опыт. Теперь я подлинный наследник изобретения не только на правах родственника, но и по заслугам..."
Сергей долго стоял перед портретом... Он представлял себе экстренное заседание Академии наук, созванное в чрезвычайном порядке по поводу нового, необыкновенного открытия в электротехнике.
Вот он, скромный студент, поднимается по лестнице к массивной кафедре. В зале седовласые старцы и еще молодые, но все без исключения знаменитые ученые, хорошо известные всей стране. Он смущается и не знает, с чего начать. Быть может, для того чтобы быть скромным и честным до конца, надо прежде всего сказать следующее:
"Уважаемые товарищи академики! Моя заслуга тут маленькая. Я не ставил себе цель найти способ преобразования тепловой энергии в электрическую, не работал упорно и целеустремленно над этой проблемой и не тратил никаких сил. Заслуга моя лишь в том, что я настоял повторить опыт своего прадеда, который почти все считали сомнительным, и случайно, по счастливому стечению обстоятельств, получилось то, о чем вы, вероятно, уже все знаете. Мы установили, что простая и, в сущности, давно всем известная термобатарея, обычно перерабатывающая ничтожный процент тепловой энергии в электричество, вдруг начинает работать совершенно иначе в том случае, если..."
На этом мечта Сергея резко оборвалась. Отчего несложная термобатарея иногда замечательно работает, а иногда не работает, он пока еще не знает.
- Сегодня займусь как следует и не уйду из лаборатории, пока не выясню причины, - тихо проговорил Сергей и оглянулся, чтобы убедиться, не разбудил ли брата.
* * *
Придя в лабораторию, Сергей, прежде чем приняться за работу, самым тщательным образом закрыл за собой дверь на ключ.
Сергею казалось, что одиночество ему необходимо, как воздух. Он мечтал, как будет приятно наконец остаться в лаборатории наедине со своим прибором, совершенно без посторонних.
Он работал с утроенной энергией. Но все было тщетно: термобатарея по-прежнему давала слабый электрический ток.
Провозившись безрезультатно со своей термобатареей несколько часов, Сергей вдруг почувствовал какую-то смутную тоску. Мрачной показалась ему освещенная слабым светом настольной лампы лабораторная комната, а малейший шорох, отчетливо раздающийся среди полной тишины, каким-то необычайно резким.
Постепенно в сознании Сергея начала вырисовываться назойливая мысль, что так работать нельзя, что одному все равно сделать ничего не удастся.
Может быть, позвать все-такй Николая и признаться ему, что во многом он прав?
Дело в том, что в последнее время отношения между Сергеем и Николаем стали портиться.
Началось все со спора о понятии "наследник". Сергей утверждал, что он является наследником прадеда по изобретению не столько в смысле материальной ценности такового, а будто бы он прямой и единственный наследник "по славе и почету". Из его слов выходило, что только ему, Сергею, полагается в первую очередь пользоваться опытом и достижением прадеда и продолжать работу над изобретением. Только ему, правнуку, получившему "в наследство" записи прадеда, надлежит разделить славу изобретения.
Николай смеялся и говорил, что все это ерунда. Он доказывал, что такого рода "наследников" в социалистической стране не должно быть.
- Ведь изобретение моего прадеда не обнародовано! - горячился Сергей. Мне достались личные записи моего прадеда. Их ведь можно рассматривать, семейную реликвию. В конце концов, я имел право не говорить никому об этих записях, а приступить к опытам будто бы по собственной идее.
- Тогда это было бы жульничество, обман общестнного мнения, - кратко заявил Николай.
С этого момента в отношениях между Сергеем и Николаем появились натянутость и отчужденность, несмотря на то, что Николай по-прежнему приходил в лабораторию и помогал Сергею.
Дело было не только в Николае, которого Сергей считал чрезмерно тихим, скромным и не способным "на дальний и высокий полет". С некоторых пор Сергей стал замечать, что отношение к нему изменилось и со стороны Виктора Николаевича, человека очень чуткого и доброго. Иногда во время встреч он начинал заводить разговоры о морали и долге советского изобретателя. К чему эти разговоры? И вел их Виктор Николаевич так, словно хотел осторожно выпытать у Сергея его настоящее мнение по этому вопросу.
По этому же поводу заводили с ним беседу и некоторые товарищи по курсу. Разговаривал с Сергеем и секретарь комсомольской организации Толя Дубравин.
- Интересно, Сережа, - спросил он, - что для тебя кажется важнее: слава изобретателя или само изобретение?
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - ответил Сергей.
- Ну, слушай, - продолжал Дубравин. - Предположим, что у тебя будет такой - чисто условный выбор двух - также условных - случаев: в первом случае твое изобретение тебя очень прославило, но почему еще не приносит пользы стране. Во втором случае ты должен поделить свою славу между другими изобретателями, и твоя личная слава от этого станет меньше, но реализация изобретения выиграет. Первый или второй случай ты предпочитаешь?
- К чему этот вопрос? - обиделся Сергей. - Конечно, я предпочту второй случай.
Сергею стало казаться, что ему просто все завидуют и потому относятся к нему не слишком доброжелательно.
Может быть, поэтому Сергею было так неприятно слышать, как показалось ему, довольно бестактное заявление Николая.
- Знаешь, что я решил, Сережа? - сказал недавно ему Николай.-Собираюсь в будущем, когда кончу институт, целиком посвятить себя вопросу прямого и экономичного преобразования тепловой энергии в электрическую. Это будет основной моей научной работой. Признаться, я этой проблемой очень сильно увлекся. У нее огромные перспективы в области народного хозяйства. А подготавливаться к этой работе начну уже сейчас. Может быть, моя институтская дипломная работа так и будет называться: "к вопросу прямого и экономичного преобразования тепловой энергии в электрическую". Хочешь, будем специализироваться по этой теме вместе?
Сергей прекрасно понимал, что любое изобретение, уже после того как оно сделано и признано всеми, все равно требует упорного труда большого коллектива инженеров для всесторонней реализации. С этой точки зрения в заявлении Николая не было ничего обидного для Сергея. Пусть себе Николай Карцев, так же как и Петров или Иванов, готовится стать специалистом по внедрению нового термоэлектрического способа получения электроэнергии. Но разве не нахальство предлагать ему, Сергею Синявину, вместе со своим прадедом открывшему первую страницу в этой области, специализироваться по этой теме вместе!
Кроме того, Сергей хорошо знал своего товарища и совершенно отчетливо представил, что он собирается делать. Николай, конечно, будет вести многолетние и кропотливые исследования в области термоэлектричества на основе полупроводников. Тысячи систематических опытов! Тысячи математических расчетов! Медленно, шаг за шагом, как говорится, "терпением и потом", он будет докапываться до решения этой проблемы. И, может быть, докопается когда-нибудь в будущем... Но ведь в этом нет никакой необходимости! Ему, Сергею, совершенно случайно, без всяких трудов уже удалось решить эту проблему. Значит, Николай не верит в это? Разве то, что от маленькой опытной термобатареи уже получался сильный электрический ток (он же ведь видел собственными глазами), ничего ему не говорит?