– Это я.
Я облегченно выдыхаю. Ник переворачивает мою ладонь и сжимает пальцы, затем подходит ближе. Я чувствую жар, исходящий от его груди, у своих плеч, а когда он наклоняется ближе, моего уха касается пахнущий затхлостью капюшон.
– Один раз сжимаешь – да, два раза – нет. Ты можешь видеть? – Я сжимаю его руку дважды. – Продолжай в том же духе.
Другими словами, пусть магия Сэла подчинит тебя. Не сопротивляйся ей.
– Слушай. Обет – это живая связь, скрепленная словом. Слова Обета вытягивают эфир из воздуха, так что он становится частью тебя. Обет верности будет знать, как и когда ты намереваешься его нарушить, но он работает как месмеризм, так что…
Он замолкает, и его слова теряются во тьме.
Я шепчу:
– Ник?
Он выпускает мою руку. Я чувствую, как он встает передо мной. Над головой высятся скрипучие сосны. Ник топчется на месте, словно поворачивается в темноте, что-то ища. Сердце ускоряется. Я щупаю языком еще не заживший след укуса на щеке.
– Что…
– Тссс.
Возмущение вспыхивает, а затем стихает, когда я слышу, как обретает форму его меч. Я представляю лицо Ника: хмурый лоб, сосредоточенный взгляд, обнаженный клинок. Громко шелестит листва. Где-то выше, справа с треском ломается ветка.
Едва слышное движение – и ладонь врезается в мою грудь так сильно, что выбивает воздух из легких.
Я падаю на землю спиной, и боль пронизывает позвоночник.
Сверху доносится тихий рык – жесткий лязг металла о металл.
Тонкий свист клинков, сталкивающихся друг с другом.
– Что ты делаешь? – с напряжением в голосе вскрикивает Ник.
– Ты привел тенерожденного на нашу землю, на нашу священную церемонию, и ты спрашиваешь, что я делаю?
Сэл!
Адреналин проносится по венам, и я слышу голос Ника, произносящий третье правило: «Никогда не позволяй Сэльвину Кейну застать тебя в одиночестве. Он не должен узнать, на что ты способна».
Я отчаянно отползаю назад, цепляя пальцами грязь и щебень.
Обжигающе горячая рука хватает меня за лодыжку.
Удар, стон. Хватка слабеет.
Невозможно сильные пальцы впиваются в мою руку. Боль, как от кинжалов. Я кричу.
Тяжелый удар плоти о плоть. Кулаком?
Пальцы Сэла разжимаются.
Напряженное дыхание надо мной. Ник между нами. Мое сердце колотится в панике. Насколько я могу доверять ему сейчас, знаю ли я, на что способен Сэл?
– Она не тенерожденная!
– Три ночи подряд встать на пути Ордена – это не случайность! Я стирал ей память дважды, и все же она здесь! Ихэль…
– Боже, Сэл, – стонет Ник. – Ихэль?
Это еще что? Еще один демон? Они произносят это слово с ударением на коротком «и» в начале, за которым звучит гортанное «х».
– Я решил привести Бри сегодня. Она мой паж. Мой. Ты принес Обет служить…
– И я исполняю свой Обет. – Ветер поднимается, как только запах магии Сэла доносится до моего носа. Слышен плотный ритмичный гул, словно маленький циклон набирает силу.
– Сэл… – предупреждает Ник.
– Тварь поработила тебя, – рычит Сэл. Электричество искрит у моего носа и щек. Поднимается ветер, и что-то потрескивает. Воздух наполняется озоном.
– Не делай этого…
– СЭЛЬВИН!
Мужской голос проносится по лесу, и циклон тут же стихает.
Сзади приближаются шаги. Они тихие и размеренные, но тяжелый выговор пожилого мужчины скрывает еле сдерживаемую ярость.
– Ты не стал бы применять эфир против моего сына, да, королевский маг?
Еще одна пауза. Даже в темноте, порожденной магией Сэла, от висящего в воздухе напряжения у меня встают дыбом волосы на руках.
– Нет, мой господин.
Мой господин?
Доктор Мартин Дэвис – отец Ника – подходит ближе, и запах его одеколона окутывает меня, как огромный тяжелый плащ.
– Что ж, это хорошо. Потому что если бы ты это сделал, этот твой Обет прожег бы дыру в твоем горле примерно сейчас. – Звучит отчасти как констатация факта, отчасти как предупреждение. Сэл тоже это понимает: в последовавшей тишине я слышу, как он скрипит зубами.
– Да, мой господин.
– Николас.
То, как доктор Дэвис затаив дыхание произносит имя сына, заставляет меня задуматься о том, как часто они вообще видятся.