Он не хотел поверить. Закричал:
— Мама! Где шар?
Алина Михаевна сказала из кухни:
— Что ты так кричишь? Я вытирала пыль, разбила нечаянно.
— Что ты наделала!!
Алина Михаевна появилась в комнате:
— Что с тобой? Копеечный шарик… Что за истерика?
— Для тебя копеечный! Для тебя все копеечное, что не на чеки в «Березке» куплено!!
Мать повысила голос:
— Что ты орешь! — И вдруг сморщила лицо: — Ты… человек без души. Скоро может все на осколки разлететься, а ты… шарик… У отца такое на работе, а тебя будто ничего не касается. Если бы ты знал, в чем его обвиняют… Он такой им цех отгрохал, а теперь из него преступника делают!
— За что? — машинально буркнул Егор.
— За все! За то, что хотел, чтобы людям лучше было! За то, что добрый очень! Вот…
«Слабо верится», — подумал Егор.
— Я-то при чем? Я в его печалях не виноват.
— Но тебе на все наплевать!
Это была истинная правда. Разговоры о происках отцовских недругов Егор слышал постоянно, однако никак они его не задевали. И теперь несчастье с зеленым шаром казалось не в пример страшнее всех отцовских бед. Потому что это была примета. Предвестие Венькиной судьбы.
Пытаясь умилостивить судьбу, Егор выцарапал из коврового ворса блестящую чешуйку и положил на край медного горлышка. Но легонькое стекло сорвалось и кануло в черноту кувшина. Егор лег на тахту и накрыл голову твердой подушкой.
Он не удивился и даже не испугался, когда раздался телефонный звонок и мать сказала из прихожей:
— Горик, тебя… Какой-то мальчик…
Мальчик несомненно был Ваня. И Егор понимал, что он сообщит. Будто во сне пошел к телефону. Сказал обреченно:
— Я слушаю…
Звонил действительно Ваня:
— Егор! Веник спрашивал про того мальчика. Что с ним теперь?
Первой была радостная, как вспышка, мысль: «Значит, неправда! Значит — жив!» Потом страх:
— Спрашивал… когда?
— Сегодня. Мы с мамой у него были.
— Ванька! А он… как?
— Да ничего уже… Врач сказал, что это позади… Ну, опасность всякая. Слабый только, придется еще лежать…
— Ванька, правда?!
— Ну, так врач сказал. Мне и маме…
Господи, неужели это возможно? Неужели конец мукам?
— Ванька, а…
Хотя что спрашивать! Если Венька сам задает вопросы, значит, и правда ожил. Каким-то мальчиком интересуется…
— Вань, а какой мальчик? Про кого он спрашивает?
— Ну, тот, которого ты отвез в Среднекамск…
Надо же! Все эти дни Егор и не думал о Заглотыше. Даже не спросил о нем у Михаила.
— Вань… Ну, ты скажи, что все в порядке! Он живет у моего брата, у Михаила. Нормально…
Если даже это не так, то пусть. Потом Егор разберется. Главное, чтобы Венька нисколько не волновался.
— Вань! А что еще Венька говорил?
— Он много говорил. Про всякое… Ты приходи, я вспомню и расскажу.
— Куда… приходить?
— К нам. Куда еще?
Тогда Егор сказал… точнее, выдавил, будто проламываясь сквозь стену:
— Ваня… как мне приходить-то… Я ведь… Ну, я же когда-то… с Копчиком был… тоже.
Ваня сказал сразу и очень серьезно:
— Конечно. Копчик этого и не мог Венику простить.
— Чего?
— Что ты от них ушел… Он тогда ведь не только из-за денег полез. Он сказал: «Мы тебе никогда не забудем, что ты Кошака отколол»… Егор, ты приходи. Недавно папа про тебя вспоминал…
— Как? — выдохнул Егор.
— Говорит: «Предупреждал ведь нас Егор, что за гад этот Копчик, а мы недооценили…» Веник хотел тебе записку написать, а медсестра сказала, что пока вредно… Приходи…
Егор зажмурился и кивнул. Потом сообразил, что Ваня этого не видит, и хрипло сказал в трубку:
— Ага…
Оказалось, что Егор не соврал, когда сказал Ване про Заглотыша. Тот в самом деле по-прежнему обитал у Михаила. Именно он ответил на звонок Егора. Негромким, но уверенным голоском:
— Квартира Гаймуратовых.
— Это ты, За… Витек это ты?
— Ага.
— А где Михаил?
— Он на медкомиссии.
— А что такое? Опять спина?
— Ну… Он вообще… Он хочет увольняться из милиции и в школу идти работать. Или в газету…
— Вот так финт…
— Он говорит, что так лучше будет.
— Ему виднее… А ты-то как живешь?
— Хорошо.
— В школу ходишь?
— Хожу… У меня две пятерки по труду.
— Герой… Михаилу скажи, что с Венькой Ямщиковым все в порядке.
— Ага… Он уже знает.
— Все он всегда знает! — весело ругнулся Егор.
Появилась в прихожей Алина Михаевна.
— Опять ты по междугородному болтаешь!