Егор знал, что глаза у него не совсем просохли, но глянул на Ревского прямо и дерзко:
— Если вы боитесь, можете не давать пленку.
— В том-то и дело, что не могу. Не имею права. Ты — наследник… Я не пленку имею в виду, а все, что было.
— И все-таки вы жалеете, что сказали про запись. Да?
— Егор! Я никогда не жалею о принятых решениях, — резко ответил Александр Яковлевич. Незнакомо. Но тут же перешел на прежний тон: — Однако ты меня пойми. Как бы там ни было, а Олег — друг детства…
— А Толик?
— В том-то и дело… Черт! Всю жизнь я мечусь между ними. Даже теперь, когда Толика давно нет. Опять надо делать выбор.
— Разве дело в Толике? — осторожно сказал Егор. — Дело, наверно, в справедливости.
— Да… Но и справедливости мы с тобой хотим разной. Я буду счастлив, если окажется, что Олег не виноват. А ты этим обстоятельством был бы весьма огорчен. Не так ли?
Егор ответил не сразу. Ревский, наверно, и не ждал ответа. Егор наконец сказал:
— У вас с Гаем есть одна одинаковая черта. Дурацкая. Извините.
— Ничего. Какая же?
— Вы любите угадывать мысли других. Будто мозги потрошить. И наперед все предсказываете…
— Да? Не знал такого за Гаем… А что я предсказал?
— Что я буду рад, если Наклонов виноват… А я не буду.
Еще вчера утром Егор мог торжествовать, если бы Наклонова удалось уличить в обмане. А сейчас… После того как вечером он побывал у Наклоновых дома, после того как дом этот показался добрым таким и дружеским… Но объяснять это было долго. Да и зачем вывертывать себя наизнанку? Егор только повторил:
— Не буду. Но я должен узнать…
— Ну что ж…
— Вы думаете, я как охотник? Или мне приключений хочется? А я… Вы же сами сказали, что я… наследник.
— Ладно, Егор, — неловко отозвался Ревский. — Я ведь только вот что говорю: не наделать бы глупостей.
Егор покладисто сказал:
— Я понимаю… Знаете что, с Гаем бы посоветоваться.
— Это мысль. Но, наверно, он уже в аэропорту или по дороге туда… Да и боюсь, что сейчас ему не до того.
— Наоборот. Может быть, это его отвлекло бы… — Егор запнулся.
Ревский смотрел с грустной усмешкой.
— Вот видишь. А нас уже отвлекло. Я же говорил… Уже и забыли о Димке.
— Я не забыл, — сказал Егор. И это была правда. Он не забыл, потому что думал о рукописи и лейтенанте Головачеве. — Александр Яковлевич, Димка разве виноват? Ну что не вытерпел и вот так…
— Что ты, Егор… Как можно обвинить ребенка? Он не выдержал одиночества. Взрослые и те не всегда выдерживают.
— Вот и я говорю. Лейтенант Головачев застрелился тоже из-за этого. Разве он виноват?
— Трудно судить. Что мы знаем о Головачеве? Даже повесть не читали, а слышали в пересказах, в отрывках… А вот мальчика жаль отчаянно.
— И еще Гая, — сказал Егор. — Мы-то этого Димку все-таки не знали, а он знал. Поэтому ему хуже всех.
— Хуже всех Димкиной матери.
— Ну, она-то сама виновата!
— Это и есть самое страшное. Как жить с такой виной?
«А ведь правда!» — ахнул про себя Егор. И подумал о Веньке. «А что, если бы… Зеленый шар, спаси и сохрани…»
Вспомнив про Веньку, он тут же вспомнил и Ваню. Как тот всхлипывал и сердито вытирал глаза подолом майки. А потом, когда прощались, уже не всхлипывал, только смотрел в пол. А отец виновато говорил, что вот надо же, кто мог подумать про такое дело и что машинка-то в самом деле из Среднекамска. И смущенно объяснял, от кого и как она попала к Ямщиковым, словно это могло помочь делу. Егор, чтобы хоть как-то загладить тягостную неловкость, сказал, что, скорее всего, в подставке никаких бумаг давно уже не было, нечего и горевать. Ваня понуро молчал.
— Александр Яковлевич, можно я позвоню от вас?!
Ревский кивнул на телефон.
— Алло… Анна Григорьевна? Здрасьте, это Егор. Извините, что поздно, Иван еще не спит?! Да, на минутку… Вань!.. Слушай, а листы не сгорели! То есть сгорели, да не совсем… А вот так! Завтра приду и объясню. Спи…
Капитан-лейтенант Егор Алабышев
«Не наделать бы глупостей», — сказал в тот вечер Александр Яковлевич. Но было ясно, что смысл у этих слов несколько иной: «Не наделай глупостей, Егор».
Егор был уверен, что не наделает. Он решил действовать не спеша и расчетливо.
Через день он побывал у Ревского и переписал рассказ Толика с «Юпитера» на плэйер. И потом целый вечер слушал голос Толика. И снова как бы видел перед собой просторную палубу и мачты, которые теряются в звездном крымском небе…