1987
70 лет Великого Октября
65 лет советской пионерии
Дружина! Крепче шаг на марше!
А потом Егор увидел и настоящие паруса. Почти настоящие. Пунцовые, небесно-синие, пламенно-оранжевые, зеленые, лимонные. Они трепетали над макетом старинного фрегата. Макет был размером с автобус. Корпус фрегата, украшенный узорами, фигурами озорных морских коньков и масляной росписью, стоял на четырех парах велосипедных колес. Десятка полтора мальчишек возились у корабля: подтягивали тросы, накачивали шины, прибивали к корме щит с номером школы.
Это был, без сомнения, тот корабль, о котором в нескольких письмах рассказывал Костик Бессонов.
Значит, и сам Костик должен был находиться где-то здесь.
Егор прошел во двор и спросил, у ребят, где Бессонов из пятого «В». Но мальчишки пожали плечами.
— Разве он не в экипаже вашего корабля?
Старший паренек, по виду класса из девятого, недовольно сказал:
— Много, кто в экипаже. А как работать — не соберешь.
Егор двинулся со двора, и его опять догнала дробь барабанного марша. Сто двадцать шагов в минуту, удар в полсекунды. Ритм корабельного хронометра… И вспомнив про «Балладу о хронометре», Егор снова ощутил радостную невесомость.
Костик Бессонов оказался дома. Он сам открыл Егору. Узнал, заулыбался:
— Ой… а ничего не писал, что приедешь…
— Так получилось. Мы привели сюда фрегат… Наши ребята сразу уехали в Калининград, а я отпросился на сегодня. Поеду ночью… Мама, наверно, на работе?
— Да… Проходи. У меня котлеты нажарены с картошкой…
Полутемный коридор дохнул на Егора запахом старой коммунальной квартиры. Но просторная комната встретила его солнцем и чистотой. Пахло старым деревом свежевымытого пола, стояло ведро с висевшей на краю тряпкой. Костик радостно сказал:
— Ты садись, я сейчас кончу по хозяйству…
Егор скинул у порога свою казенную обувь («Да зачем ты, — сказал Костик. — Вытер бы, да и ладно…»), прошел, сел на край тахты. Как и в прошлый раз, глянул на Егора с настенной фотографии капитан ВВС Вячеслав Бессонов. Командир вертолета, потерявшего управление после выстрелов с земли и врубившегося в склон горы севернее Герата. У капитана Бессонова были спутаны ветром светлые волосы и смешливо искрились глаза. И уже не первый раз в жизни подумал Егор Петров, как хранят фотографии живые взгляды людей, которых нет на свете…
Звякая ведром, Костик деловито сказал:
— Сейчас я буду тебя кормить.
— Да я пообедал в столовой… Слушай, я мимо вашей школы шел, видел ваш корабль. Ничего себе отгрохали! Ребята с ним возятся, я думал, ты тоже там…
— Да не… — сказал Костик. Он стоял спиной к Егору и выжимал тряпку. Потом пошел к двери.
Егор смотрел вслед. Он думал, что имя Костик очень подходит сыну капитана Бессонова. Мальчишка был как сухая коричневая косточка — щуплый, смуглый, с темным ежиком волос. И с родимым пятном на мочке уха, похожим на твердое семечко… Только глаза не были твердыми. И не коричневые они, а желтовато-серые. Порой не по-мальчишечьи серьезные глаза, с тенью недоуменно-печального вопроса. Впрочем, понятно…
Вот этими глазами, уже без улыбки, глянул Костик на Егора, когда вернулся. Босой, в подвернутых трикотажных штанах, в забрызганной майке, с мокрыми руками. Молчаливый.
Глуша в себе невольное беспокойство, Егор сказал:
— А я тебе голландку привез. В которой Гай снимался, помнишь?
Костик быстро кивнул. Помнил, конечно, что Егор обещал прислать алую атласную блузу, которая за двадцать лет не потеряла красоты и блеска и очень годилась для матроса сказочного фрегата. На том корабле, который двинется на стадион впереди праздничной колонны…
В письмах столько было про этот корабль! И как его строили в кружке юных моряков, и как выбирали экипаж. И какие пестрые костюмы нужны для этого экипажа.
Егор достал из сумки газетный сверток (выкатилась заодно и курсантская фуражка). Развернул газету. Розовые отблески разлетелись по обоям, по стеклу фотографии.
— Ух, ты, — сказал Костик. Но опять без улыбки. — Спасибо.
Он взял блузу за плечи, прикинул к груди.
— Длинновата, — заметил Егор. — Ну, ничего, мама подошьет.
— Да… Она уже и брюки для нее сшила, белые, тоже с блеском, — вполголоса отозвался Костик. — Давно еще…
— Примерь как следует, Костик.
Он кивнул и так, с опущенной головой, отошел, но не к зеркалу, а к окну. И, увидев замершую спину Костика, Егор быстро встал.
Подошел.
Тихо повернул Костика за плечи. Тот плакал молча, без всхлипов. Капли бежали по щекам, срывались, оставляли на алом атласе влажные длинные следы.