Выбрать главу

За низким зарешеченным окном был виден сквер с ярко-желтыми березами. День был не холодный и к тому же сделался разноцветный — пробилось солнце.

В сквере они сели на усыпанную листьями скамейку.

— Хочешь послушать? — опять сказал Егор, и Михаил с удовольствием отметил, что брат говорит ему «ты».

— Послушать?.. Да я и так помню разговор… Ловко ты сработал с этой машинкой. Оперативник, да и только…

Егор пренебрежительно спросил:

— Видимо, с милицейской точки зрения это комплимент?

— Ну что ты ерничаешь, Егор… — осторожно проговорил Михаил (а сердце перестукивало, щеки теплели от тревожной радости). — Ну давай, я послушаю.

— Я не оперативник. Просто машинка была под рукой, вот и нажал кнопку… На.

Михаил снял фуражку, надел крошечные холодные наушники. В них что-то шелохнулось, и сразу возникло ощущение пространства — с шорохом шагов, шелестом портьеры. Да, техника. Действительно стерео. Если закрыть глаза — полное впечатление, что находишься в комнате и два человека говорят в разных углах.

Свой голос Михаилу показался чужим, так всегда бывает, если слышишь себя в записи. Но Алину он представил как живую.

«Я вас слушаю… Он что-то натворил?»

«Алина Михаевна, вы меня, конечно, не узнаете. А я вас сразу узнал. В шестьдесят седьмом году в Севастополе, помните?.. Меня тогда звали Гай…»

Молчание… Молчание, молчание. Но не глухое. Тончайшие ферромагнитные чешуйки отпечатали еле слышное дыхание двух людей. И как шевельнулся под Михаилом стул.

«Да… — наконец сказала Алина. — Действительно, вас не узнать…»

И снова молчание. Полное холодными вопросами: «Ну и что же вам надо от меня? Вы понимаете, что я не жду от вашего визита ничего, кроме осложнений? Вы понимаете, что у меня нет желания вспоминать и вас, и тот шестьдесят седьмой год?»

Он это понимал. И спросил сразу — будто головой в парашютный люк:

«Алина Михаевна, Егор — сын Толика?»

И моментально:

«С чего вы взяли?.. Господи, с чего вы это взяли?!»

«Мы же не дети, Алина Михаевна… День рождения — первое июня… Кто еще мог быть его отцом?»

«Вы… Простите, но вы как-то очень уж примитивно рассуждаете».

Он, кажется, позволил себе улыбнуться. Чуть-чуть.

«Алина Михаевна, это не я такой примитивный. Это законы природы…»

Снова тревожная тишина. И вдруг резкий вопрос: «Ну, и что вы хотите?»

«Что… Вы и сами понимаете. Знать хотелось бы…»

«Но вы и так уже знаете…»

Михаил вспомнил, как она стала покусывать пухлые губы.

«Вы, простите, высчитали… И разыскали… Видимо, это ваша специальность…»

«Я понимаю, что мой приход вас не радует… Но меня-то понять вы можете? Если это так, то Егор — мой двоюродный брат».

«И что из того? Вы узнали о нем случайно. И двоюродный — не родной…»

«Он — сын Толика. А Толик для меня…» — Ох как не вовремя, как по-дурацки у взрослого мужика что-то по-детски сорвалось в горле…

Она сказала помягче:

«Как все это неожиданно… И долго вы нас искали?»

«Боже мой, да совсем я вас не искал! Был в школе по служебным делам, директор говорила с вами по телефону, я услышал ваше имя, вспомнил…»

«Значит, нелепая случайность».

«Нет… — Михаил слегка ожесточился. Особенно на слово „нелепая“. — Думаю, так или иначе наши пути пересеклись бы. Все-таки в одном краю живем. Вы и с Толиком-то познакомились именно поэтому, он мне рассказывал. Вы с ним разговорились, когда он узнал, что ваш брат живет недалеко от Среднекамска…»

«У брата почти такая же судьба, он погиб в катастрофе…»

«Простите, я не знал…»

«Не в том дело. Если бы не этот разговор в школе…»

«Но он случился».

«К сожалению…»

«Все-таки… — Михаил вспомнил, как с резиновой натугой произнес это „все-таки“. — Что же здесь плохого? Чем я могу повредить вам и Егору?»

«Извините, я не помню вашего… настоящего имени…»

«Михаил».

«Михаил… и?..»

«Михаил Юрьевич, если угодно».

Она скользнула тогда по нему глазами.

«Я понимаю, — сказал Михаил. — Такому имени более соответствовал бы изящный мундир поручика Тенгинского полка, а не потертый пиджак милицейского сержанта… Но дело не во мне…»

Вздох.

«Дело именно в вас… Вы сотрудник милиции и должны знать юридические нормы. Законы… Тайна усыновления охраняется законом. Кто ее нарушит…»

«Я не нарушу. Не за тем пришел. Не бойтесь», — это в нем уже закипела досада.

«Вы должны меня понять. Михаил Юрьевич… Моя… мое знакомство с Анатолием было… оно коротким было. Почти что случайным. А Виктора… моего нынешнего мужа я знала еще задолго до того. Хорошо знала… когда он вернулся из плавания, то ни в чем не упрекал меня. Мы поженились, будто ничего не было, он любил меня. Даже его родители не догадывались, что Егор не его сын. И сам Виктор ни разу… ни намеком, ни словечком про это не напомнил. Ни мне, ни себе. А вы хотите сейчас…»

полную версию книги